Выйдя из детдома без копейки в кармане, сирота заночевал в старом заброшеном доме. А проснувшись от странных шагов ночью, он ОЦЕПЕНЕЛ от увиденного. Там стояла…
Марина долго смотрела на него, словно пытаясь понять, можно ли доверять этому худому парню с усталыми глазами. Наконец она кивнула и опустила палку. «Только не говори никому, что мы здесь», — сказала она.
Никому. Саша согласился, хотя не понимал, от кого они прячутся. Он присел рядом с Линой, осторожно коснувшись её лба.
Жар был сильным, и кожа девочки горела под его пальцами. Саша вспомнил деда, старика с морщинистыми руками и доброй улыбкой, который учил его разбираться в травах. Зверобой от лихорадки, ромашка от воспаления, звучал в голове его голос.
«У вас есть огонь?» — спросил он Марину. Она указала на старый очаг в углу дома, где ещё тлели угли. Саша вышел во двор, где среди сорняков заметил знакомые жёлтые цветы зверобоя и белые соцветия ромашки.
Он собрал их, стараясь не повредить, и вернулся внутрь. Разжёг костёр, поставил на него найденный жестяной чайник с мятой крышкой и начал готовить отвар. В доме нашёлся треснувший горшок с засохшим мёдом.
Саша добавил каплю в смесь, надеясь, что это поможет. Марина наблюдала за ним молча, сжимая палку. Когда отвар был готов, Саша поднёс его к губам Лины.
Девочка с трудом проглотила несколько капель, но через час её дыхание стало ровнее. Впервые за всё время она открыла глаза, серые, огромные, полные страха и удивления. «Мама?» — прошептала она.
Марина бросилась к ней, уронив палку. Слёзы текли по её щекам, и она обняла дочь так крепко, что Саша отвернулся, чувствуя ком в горле. Он не знал, что сказать, но в этот момент понял, что не уйдёт отсюда просто так.
Ночь опустилась на дом тяжёлым покрывалом. Саша сидел у очага, подбрасывая в огонь обломки досок. Марина устроилась рядом, держа спящую Лину на коленях.
Её лицо смягчилось в свете пламени, и она заговорила, тихо, словно боясь разбудить прошлое. «Мы сбежали от него», — начала она. «От Петра, моего мужа.
Он был чудовищем». Саша слушал, не перебивая. Марина рассказала, как Пётр, высокий и широкоплечий, казался добрым, когда они только поженились…
