На той стороне телефона раздался всхлип, сдавленный, пронзительный. «Что?» «Мы нашли ее ночью на дороге. В пижаме.
Баосую». «Но… как?» «Я…» Она была в кроватке. Я укладывала ее.
Она не могла уйти. Она еще не ходит самостоятельно. «Она…» «Господи…» Голос сорвался.
Максим чувствовал, как его собственное тело сковывает холод. «Вам нужно немедленно приехать в отделение». Но женщина уже рыдала.
Когда родители девочки вошли в отделение, они выглядели так, словно за последние минуты потеряли все, что держало их в реальности. Глаза матери были распухшими от слез, руки сжимали телефон так, что костяшки побелели. Отец шагал твердо, но было видно, что он не верит в происходящее.
«Где она? Где наша дочь?» Полицейский вывел их в отдельную комнату, посадил перед экраном. «Перед тем, как вы увидите ее. Вам нужно это посмотреть».
Он нажал кнопку воспроизведения. Черный экран. Ночь.
Дорога. Туман разрывается светом фар. Маленькая фигурка ползет по асфальту.
Босая. Одна. Мать издала сдавленный всхлип и закрыла рот руками.
Отец застыл, не мигая, словно его разум отказывался соединить эту картинку с реальностью. Мать закрыла лицо руками, плечи задрожали. «Я не понимаю.
Как? Как это возможно?» Отец все еще не двигался. Максим глубоко вздохнул. Он понимал, что ответа не будет.
Но одно он знал точно. Если бы он проехал мимо. Эта девочка исчезла бы в ночи.
Больничный коридор был длинным, освещенным желтым искусственным светом, но для родителей девочки он казался бесконечным. Они почти бежали, мать спотыкалась, хваталась за стену, отец держал ее за руку, сжимая так крепко, что пальцы белели. Сюда, медсестра, распахнула перед ними дверь палаты.
И они увидели ее. Маленькая фигурка в широкой больничной кровати, тонкие ручки поверх белого одеяла, лицо бледное, но спокойное. «Маша!» Мать не выдержала.
Сдавленный звук сорвался с ее губ, и в следующую секунду она упала на колени перед кроватью, хватая дочь за руку, осыпая ее слезами, короткими, дрожащими поцелуями. «Ты здесь! Ты здесь!» Маша моргнула. Сначала растерянно, будто не узнала ее сразу.
А потом ее губы дрогнули, и она потянулась к матери, жав ее пальцы своими маленькими, еще холодными ладонями. Отец не сказал ничего. Он просто сел рядом, положил руку на спину дочери и закрыл глаза.
Не от усталости. От осознания того, насколько близка была пропасть. Маша могла не вернуться.
Но она здесь. Она жива. Мать продолжала плакать, ее губы дрогнули.
«Ангел-хранитель! Наш ангел-хранитель! Спасибо тебе!» Максим вернулся домой глубокой ночью. Он думал, что рухнет в кровать и сразу отключится, слишком долгим был этот день, слишком вымотанным стало тело. Но стоило закрыть глаза.
Как он видел снова трассу, туман, маленькую фигурку на обочине, которая выползает на проезжую часть. Он видит это снова и снова. И в каждый раз он не успевает.
В каждый раз он проезжает мимо. И в какой-то момент он просыпается с резким вдохом, словно тонул и, наконец, вынырнул. За окном тьма.
Она неподвижна. Но теперь он знает, сколько в ней угроз, о которых мы даже не догадываемся. Он смотрит в окно.
Никого. Но почему кажется, что кто-то все же стоит там, за стеклом? Через сутки Машу выписали домой. Она была еще слабая, но уже в тепле, в заботе, в безопасности.
И родители девочки нашли его. Максим даже не удивился, когда увидел их на пороге своей квартиры. Отец сжал его руку не просто в знак благодарности, а так, как жмут руку тому, кому доверили жизнь самого дорогого человека.
Мать была бледной, измученной, но в ее глазах был тот самый взгляд человека, который знает, насколько тонка грань между надеждой и потерей. «Спасибо», — ее голос сорвался. «Просто.
Спасибо». Максим кивнул, не зная, что сказать. Так поступил бы каждый.
Нет, отец покачал головой. Не каждый. Вы были в нужном месте…