Во время развода муж заявил: «Верни все, что я дарил тебе и детям!». Через неделю на его пороге стояла большая коробка. Открыв ее, он ПОБЕЛЕЛ…

У него всегда было мало времени на детей. Он считал, что главное — обеспечить им достойное будущее, а остальное — мелочи. Мелочи. Теперь эти мелочи смотрели на него с пола, укоряя его за слепоту.

Марина вернулась в комнату. «Знаешь, Олег, я не понимаю, зачем ты вообще связался со всем этим. Зачем тебе эти сентиментальные сопли? Я думала, ты другой».

Его словно ударили под дых. «Другой? — прохрипел он. — А каким ты хотела, чтобы я был?»

«Успешным, сильным, уверенным в себе. А не… этим», — она брезгливо повела рукой в сторону коробки. «Мне пора. У меня встреча».

Дверь захлопнулась, оставив Олега в тишине, нарушаемой лишь тихим тиканьем дорогих швейцарских часов. Часов, которые он купил себе в знак очередной победы. Но сейчас они казались ему лишь бессмысленным куском металла.

Он опустился на колени, поднял с пола фотографию, на которой они с Натальей смеялись, обнимаясь. Это было в их первую годовщину свадьбы. Они были такие молодые, такие счастливые.

Полные надежд и планов на будущее. Вспомнился её смех. Звонкий, искренний. Он давно его не слышал.

Он сам его заглушил, засыпав её дорогими подарками, считая, что этого достаточно. Он думал, что может откупиться от неё, от детей, от своей совести. Но, как оказалось, любовь нельзя купить.

И доверие нельзя купить. И семью нельзя купить. Он перечитал записку Натальи, найденную на дне коробки.

Каждое слово врезалось в его сердце, как нож. «Я вернула тебе всё. А то, чего ты никогда не дал, я оставила себе. И детям».

Чего он не дал? Тепла. Заботы. Внимания. Поддержки. Он был слишком занят собой, своей карьерой, своими амбициями.

Он думал, что главное — деньги. Но теперь он понимал, что деньги — это всего лишь бумага, а настоящие ценности — это то, что нельзя потрогать, но можно почувствовать. Он взглянул на распечатку трат Натальи на детей…