— Когда есть доказательства, процесс значительно упрощается, — я невесело усмехнулась. — Спасибо за фотографии, кстати.
Ольга Павловна обхватила чашку ладонями, словно пытаясь согреться:
— Сергей звонил. Кричал, что я разрушила его жизнь.
— А как же «я люблю обе семьи»? — я фыркнула. — Что, уже не любит?
— Алиса… — она подняла на меня глаза. — Ты имеешь право меня ненавидеть. Я должна была рассказать раньше.
— Знаете, — я села напротив, — я думала об этом всю ночь. И поняла: вы поступили правильно. Именно сейчас.
— Почему?
— Потому что раньше я бы попыталась его простить. Сохранить семью ради Софы. А сейчас… — я обвела взглядом новую кухню. — Сейчас у меня есть свой дом. Своя крепость. И я не позволю никому разрушить наше с дочерью счастье.
В этот момент из детской послышалось сонное:
— Мама?
— Иди, — кивнула Ольга Павловна. — Я сварю ещё кофе.
Софа сидела на кровати, растрёпанная, с любимым мишкой в руках.
— А где папа?
Я присела рядом, обняла её:
— Милая, нам надо поговорить. Папа… папа больше не будет жить с нами.
— Почему? — её нижняя губа задрожала.
— Потому что иногда взрослые не могут быть вместе, даже если очень любят своих детей.
— Это из-за меня? — голос дочери дрогнул.
— Нет! — я крепче прижала её к себе. — Нет, солнышко, это совсем не из-за тебя. Папа просто… папа сделал неправильный выбор. Но ты не виновата, слышишь?..