Люди в чёрном методично обходили дом за домом. Ева видела, как они задавали вопросы соседям, как делали пометки в маленьких блокнотах. Но что-то странное происходило каждый раз, когда их взгляд проходил по её дому: глаза словно соскальзывали в сторону, как будто сам воздух отводил их внимание. «Защита», — вдруг поняла Ева, сжимая в руке заговорённый пятак. «Она знала. Знала, что они придут». Вспомнились последние слова Мирославы, её загадочная улыбка и то, как она трижды обошла дом вечером перед уходом, что-то шепча себе под нос. Тогда это казалось просто причудой, но теперь…
«Мам», — позвала Ева, глядя, как очередной человек в чёрном проходит мимо их калитки, даже не повернув головы. «Помнишь, что Мирослава говорила про чай с мятой?» Мать остановилась посреди кухни, всё ещё держа в руках полотенце. «Что он защищает дом от дурного глаза?» «Нет», — Ева покачала головой. «Что иногда нужно просто довериться теплу чужой заботы». Она поставила чайник и достала из шкафа жестяную банку с мятой — той самой, что Мирослава собирала в их огороде. Тонкий аромат наполнил кухню, и почему-то стало легче дышать.
К ночи люди в чёрном исчезли так же внезапно, как появились. Но что-то изменилось в посёлке, словно все увидели краем глаза другую реальность, где по пыльным дорогам ходят странницы с чёрными котами, а древняя магия прячется в простых вещах — вроде мятного чая и медных пятаков.
Ева часто думала о Мирославе в последующие дни. Гадала, от чего та убегала, кто были эти люди в чёрном. Но потом вспоминала её слова: «Иногда важнее не знать ответы, а просто помнить добро». А ещё она заметила, что после визита людей в чёрном мятные кусты в их огороде разрослись так, что заполнили почти всю грядку. Их аромат был особенно сильным по вечерам, когда солнце садилось, а в воздухе появлялась прохлада. В такие моменты Еве казалось, что она слышит тихий смех Мирославы, доносящийся откуда-то издалека, словно эхо летнего ветра.
Кукла-младенец теперь сидела на подоконнике, глядя тряпичными глазами на дорогу. А пятак на шнурке стал теплее, словно напоминая: иногда лучшая защита — это чья-то незримая забота, оставленная как тихое благословение. Мирослава больше не вернулась. Но её присутствие ощущалось во всём: в мятном чае, который они теперь пили каждый вечер, в неожиданных солнечных лучах, пробивающихся сквозь тучи, в той необъяснимой уверенности, что всё будет хорошо, которая теперь жила в сердце Евы.
«Знаешь, — сказал как-то отец, задумчиво глядя в окно, — может, она и правда была… особенной». «Она была просто добрым человеком, пап», — ответила Ева, улыбаясь. «Иногда этого достаточно».
Прошёл год. Кабинет отдела кадров на комбинате пах свежей краской и кофе. Ева разбирала стопку личных дел, привыкая к новому месту работы. После детского центра здесь было непривычно тихо — только шелест бумаг да гудение старого компьютера.
«Где личное дело Петрова?» — громкий голос ворвался в тишину вместе с порывом сквозняка из распахнутой двери. На пороге стоял высокий мужчина в рабочей спецовке, с взъерошенными тёмными волосами и сердитым взглядом. «Простите?» — Ева подняла глаза от документов.
«Личное дело Петрова из пятого цеха. Оно должно быть у вас». В его голосе звучало плохо скрытое раздражение. «Завтра проверка, а документов нет». «Я только второй день работаю», — спокойно ответила Ева. «Представьтесь, пожалуйста».
«Артём. Старший мастер», — он шагнул к столу. «И мне срочно нужно это дело». «Артём, я Ева Викторовна, новый начальник отдела кадров», — она встала, глядя ему прямо в глаза. «И я не позволю на себя кричать».
Что-то мелькнуло в его взгляде — удивление, но он тут же нахмурился. «Вы понимаете, что из-за пропажи этих документов человек может работу потерять?» «А вы понимаете, что обвиняете меня в потере документов, которые исчезли до моего прихода?» Их взгляды скрестились, как шпаги. В кабинете вдруг стало жарко, несмотря на октябрьскую прохладу за окном.
«Это ваша работа — следить за документами». Его голос сорвался почти на крик. «А это ваша работа — уважать коллег». Ева почувствовала, как краска заливает щёки. «Выйдите и войдите нормально. Или я напишу докладную о неподобающем поведении»…