День плыл сквозь туман безразличия, как корабль без парусов. Ева сидела у окна, рассеянно перебирая чётки — старенькие, бабушкины, с потёртыми деревянными бусинами. Их монотонное постукивание убаюкивало, уводило мысли куда-то вдаль, где не было ни боли, ни воспоминаний.
Калитка скрипнула так неожиданно, что Ева вздрогнула. По дорожке, вымощенной старым кирпичом, шла девушка в простом льняном платье. Её светлые волосы, собранные в небрежную косу, казались прозрачными в солнечном свете. Рядом, ступая неслышно, как тень, двигался огромный чёрный кот. «Странно, — подумала Ева. — В нашем посёлке все друг друга знают, а её я никогда не видела».
Девушка остановилась прямо под окном и подняла голову. Их взгляды встретились, и что-то дрогнуло в груди Евы, словно струна, которую задели после долгого молчания. Глаза незнакомки были удивительного серого цвета, глубокие, как предрассветное небо.
«Здравствуй, печальная», — голос прозвучал мягко, но в нём слышалась странная сила. И даже на расстоянии, сквозь стекло, Ева слышала каждое слово, словно оно попадало сразу в разум, минуя условные преграды. «Я Мирослава, а это Север». Кот величественно кивнул, будто подтверждая слова хозяйки. Его янтарные глаза смотрели слишком осмысленно для животного.
Ева не помнила, как спустилась вниз. Просто вдруг обнаружила себя стоящей на крыльце, босиком на прохладных досках. Мать выглянула из кухни и застыла с полотенцем в руках. «Я почувствовала твою боль издалека», — просто сказала Мирослава, словно это было самым обычным делом — чувствовать чужую боль. «Ты застряла в ней, как муха в янтаре. Не можешь ни вперёд, ни назад».
«Кто вы такая?» — голос матери звучал настороженно. «Что вам нужно?» Мирослава повернулась к ней, и что-то в её движении напомнило Еве танец — плавный, неторопливый, как течение реки. «Я та, кто помогает найти потерянную радость». Она улыбнулась, и морщинки в уголках её глаз сложились в лучики. «И сейчас эта радость нужна вашей дочери».
Север тем временем уже прошмыгнул в дом, словно жил здесь всегда. Его чёрная шерсть казалась бархатной в полумраке прихожей. «Нам не нужны…» — знахарке мать запнулась на последнем слове, но Мирослава только тихо рассмеялась. «Конечно, не нужны. Вам нужен друг». «И немного волшебства», — она присела на крыльцо и похлопала рядом с собой. «Присядешь, Ева?»
И Ева села, сама не понимая почему. От Мирославы пахло травами и дальней дорогой, её платье было припорошено пылью, а на потёртых ботинках виднелись следы множества путей. Но главное — рядом с ней было тепло. Впервые за долгие месяцы Ева почувствовала, как ледяной панцирь вокруг сердца начинает таять.
«Я могу остаться на ночь?» — спросила Мирослава, глядя куда-то вдаль. «Дорога была длинной, а ваш дом… он добрый. И Северу здесь нравится». Кот, услышав своё имя, появился в дверях. В зубах он держал отцовский тапок. «Север», — в голосе Мирославы прозвучало веселье. «Ну что ты творишь?» Ева неожиданно для себя улыбнулась — слабо, едва заметно, но это была первая улыбка за много дней….