Вера сняла нарядное платье и легла на кровать, а когда муж тихонько позвал её, сделала вид, что не услышала. Всё, хватит терпеть эту муку, завтра она от него уйдёт, не будет больше ждать. Когда муж улёгся рядом и заснул, она тихонько пошарила по тумбочке.
А вдруг там подарок или хотя бы записка с тёплыми словами? Нет, не было ничего. Она чувствовала себя как ребёнок, которому в Новый год Дед Мороз ничего не принёс. Она же старалась, вела себя хорошо, но не то что весь год, всю жизнь, почему всё так несправедливо? Год назад, когда Алексей пропустил их день свадьбы, она пообещала себе, ещё раз пропустят, значит всё, так тому и быть.
В довершение ко всему, муж пришёл домой не просто под парами, а ещё и со своим Андреем, и она слышала, как они достали из холодильника, приготовленное ею, и смеялись над чем-то. Видимо, забавляло то, что заботливая курица никак не замечает того, что уже давно не нужна. А может обсуждали интрижку, которую замутил с очередной молодой и худой её муж.
Утром Вера проснулась в пять утра. Андрей уехал среди ночи. Муж храпел на кровати, ведь сегодня у него выходной.
Вера, сварив себе кофе, собрала в чемодан самые необходимые вещи, как представляла себе это уже миллион раз. Взяла с собой немного денег, прожить первое время, и переехала в комнату, которую сняла ещё неделю назад. Да, она была готова к тому, что муж опять вытрет об неё ноги.
Сдала свою квартиру в аренду втайне от него, и на эти деньги сняла жильё попроще. Вера очень надеялась, что это не пригодится, но от одежды Лёши отчётливо разила женским парфюмом, а на воротнике были следы помады. Раньше он себе такого не позволял.
Никогда она не находила доказательств. Значит, в глазах мужа уже перешла в разряд терпил широкого профиля. Новая симка тоже была приготовлена.
Некоторое время придётся не поддерживать связь ни с кем из знакомых. Вера просто подаст на развод. Она быстро написала записку.
Это не модно, но ей так хотелось. Лёша, ты второй год пропустил наш день свадьбы, даже не поздравил меня. И про твой симпозиум по имени Люба я тоже всё знаю.
И то, что она не единственная мне известна. Старая жена сделала своё дело. Она может уходить.
Не будет никаких детей из детдома, которых ты так ненавидишь. Ничего больше не будет. Прощай навсегда.
Жаль, что я тебя любила. Я не буду ни на что претендовать. Ты не купил меня.
И мне не нужны были твои деньги. Только ты, Вера. Симку она оставила прямо на записке.
Пусть поймёт, что и звонить тоже больше нет смысла. Сердце разрывалось. Вера отдала бы всё, что угодно, лишь бы сейчас не уходить.
Но если останется и продолжит жить с этим равнодушным человеком, просто сойдёт с ума от этой пытки. Так что оставалось только уйти в никуда. Где-то неделю Вера отлёживалась в своей съёмной комнате, которая стала её берлогой.
В этом общежитии жили одни женщины, и она удивлялась их стойкости и тому, как они день за днём борются за себя и своих детей с нищетой и унынием. Её собственные проблемы с лишним весом и равнодушием мужа стали казаться ерундой. В конце концов, у неё хотя бы есть собственная квартира.
Пока оттуда нельзя было возвращаться, потому что Вера не была готова к разговору с почти уже бывшим мужем. Так что она сказала арендаторам, чтобы перечисляли деньги на карту, потому что она уезжает на другой конец страны. Предупредила, что не надо давать никому новый телефон, если её вдруг будут искать, поскольку она переживает разводы.
Всё это случилось ещё до того, как она приняла окончательное решение. Но у Веры уже было мрачное предчувствие. — Эй, соседка, что-то мне не нравится твоё выражение лица.
Всё время лежишь в своей комнате и не выходишь. Случилось что-то? — спросила Вера, многодетная мать из общежития. Муж бросил Инну год назад с тремя малышами дошкольного возраста, и теперь она трудилась в кафе неподалёку.
То уборщицей, то посудомойщицей, и радовалась как маня небесная тому, что иногда ей разрешали взять домой остатки еды после фуршета. Вера ей очень сочувствовала. Несколько раз предлагала помощь, всё же какие-то деньги от аренды ей поступали, а за комнату она платила меньше, да и немного с собой взяла, на полгода бы точно хватило.
Но Инна отказывалась. У неё были предположения, что Вера пережила какую-то страшную трагедию, и она не хотела забирать последнее. В общем-то, Вера и правда начала всё с нуля, на пустом месте без всяких перспектив.
Так что Инна была недалеко от истины. Разве что голодная смерть без работы Вере не грозила. Нищенское прозябание, может быть, поскольку у неё не было ни профессии, ни опыта работы, а впереди маячила только одинокая старость.
Всё не так уж и плохо, просто муж меня несколько раз предавал, и приходится начинать всё с нуля, а я ведь не так уж и молода, детей у меня нет, вздохнула Вера. Она первый раз кому-то об этом рассказывала. А я вот богата на детей, только поверь, жить от этого ещё страшнее.
Не надо так уж всерьёз воспринимать мужчин. Нынешний муж чуть что и вот уже объелся груш, подбодрила её Инна. И рассказала, что тоже когда-то верила, что муж будет каменным плечом.
Но тот пошёл налево. Решил жить весело, а сейчас и вовсе спился. Мой не пил, только гулял, а у меня, знаешь, и здоровья-то нет.
Вот расползлась. А мне ведь ещё и сорока нет, а уже климакс нагрянул. Веру сначала коробило то, что соседки общались с ней на «ты», а потом поняла, они же не со зла, так, по-свойски и с самыми добрыми намерениями.
Ей с ними повезло. Каждая интересовалась, надо ли чем-то помочь, а в жизнь особо не лезли. «Из чего ты взяла, что это климакс? Врача-то была?» спросила Инна.
«Да нет, какой смысл? На качественные обследования деньги нужны, а их сейчас нет. И так всё понятно». «Этих самых уже нет несколько месяцев, и вес набираю», сказала Вера.
О том, что, скорее всего, у неё начался климакс, ей сказал Алексей. Предлагал обследоваться, но она тогда обиделась. Восприняла это так, что его раздражает её полнота.
Вот и намекает на то, что должна привести себя в форму. «А не может быть такого, что ты беременна?» спросила Инна. «Да нет, врачи давно уже сказали, что у меня не может быть детей.
Сколько не старались с тех пор, всё зря. Хотела кого-нибудь усыновить, а муж был против», ответила Вера. «Ясно.
А на работу собираешься устраиваться?» спросила Инна. «Да, с санитаркой. Когда-то в молодости уже пробовала.
Есть опыт. Вот только платят малы и ездить далеко, но переживу». Вера рассказала, что место освободится всего через несколько недель.
«Так можно и не ждать. У нас посудомощица ушла в декрет. Хочешь, можем её заменить.
И работа рядом с домом, не надо никуда ездить. Ну а платят-то никак не меньше, чем санитаркам. Можно даже еду брать», сказала Инна.
Вера подумала, что и правда, хватит уже разлёживаться в комнате и целыми днями думать о несостоявшейся жизни. И денег заработает, и от мыслей отвлечётся. Надо же как-то начинать новую жизнь.
Свято место пусто не бывает, и на место прежней судьбы придёт какая-то другая. И пусть она больше никого не полюбит, это ведь ничего. Вера и не собиралась никого подыскивать на место Лёши.
Ладно, будет работать и жить, и так день за днём, а когда-нибудь умрёт в полном одиночестве. Грустно, но не настолько тоскливо, как терпеть пытку под вечным недовольством и изменами. «А знаешь, Шэн, было бы здорово».
«Я согласна, правда, только у меня нет опыта и сноровки, так что понадобится помощь», сказала Вера. «А, дело-то не хитрое, конечно, помогу. Вот только у нас такие злые дни работают, им только дай повод друг на другом поиздеваться…