«Мы решили навестить вас», — начала мать, поправляя воротник. «Все-таки годы идут. Пора бы уже восстановить связь».
Катя сдержанно кивнула, но в ее глазах не было тепла. Она слушала, как родители говорят о том, как тяжело им было все это время, как их осуждали за решения, как они переживали за ее судьбу. Но слова звучали холодно, лишенные искренности.
Славик, который до этого молча стоял в стороне, вдруг вышел вперед. «А где вы были, когда мама была одна? Когда ей было тяжело?» — прямо спросил он. Родители Кати замолкли.
Их лица сначала выражали недоумение, затем смущение. «Мы просто хотели, чтобы она была самостоятельной», — пробормотала мать. Славик нахмурился.
«Моя семья — это мама и бабушка», — сказал Славик. «Они всегда заботились обо мне, а вы просто пришли, потому что вам стало вдруг скучно». Катя почувствовала, как ее сердце сжимается от слов сына.
Она хотела что-то сказать, но Маргарита Семеновна положила руку ей на плечо. «Славочка, иди в свою комнату», — мягко сказала бабушка. Когда мальчик ушел, Маргарита Семеновна повернулась к сыну и его жене.
Она вернулась к столу и села напротив Алексея. «Знаешь, я думала, что однажды ты наберешься мужества и придешь к своей дочери с извинениями, но сейчас я вижу только оправдание». «Мама, мы ведь не хотели ее обидеть», — начал он, но она прервала его.
«Нет, Алексей, ты просто выбрал легкий путь. Катя была ребенком, а ты отвернулся от нее, потому что боялся ответственности». «Но мы… мы переживали», — попыталась вставить жена Алексея, но ее слова звучали жалко.
«Переживали?» Маргарита Семеновна посмотрела на нее, как на школьницу, не выучившую урок. «Переживали бы, если бы помогли, а теперь… поздно. Катя вырастила прекрасного сына.
У нее есть семья, и в этой семье для вас нет места, пока вы не научитесь признавать свои ошибки». Ее слова прозвучали как приговор. Родители Кати поднялись из-за стола, так и не найдя слов, чтобы ответить.
Алексей посмотрел на мать с явным раздражением, но что-то в ее взгляде заставило его опустить голову. Его жена металась взглядом по комнате, будто ища хоть что-то, что могло бы восстановить их достоинство, но не нашла. «Мы не хотели мешать», — сказал Алексей, но его голос звучал глухо…