У 52 я перенесла інсульт. «Путівки оплачені, одужуй», — сказав чоловік і полетів із дітьми на Мальдіви. Я зробила ОДИН дзвінок прямо з палати… Вони повернулися засмаглі й щасливі, але на них чекав СЮРПРИЗ, від якого у всіх волосся ДИБОМ стало
Ничего лишнего, ничего, что напоминало бы о прошлой жизни. «Беру», — решительно сказала она. «Оформляйте документы».
Через месяц Тамару выписали из реабилитационного центра. Виктор Сергеевич лично приехал, чтобы отвезти ее на новое место жительства. Елена Петровна, взявшая отгул, тоже присоединилась к ним.
Когда они вошли в светлую просторную студию, Тамара почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Это было ее пространство, только ее, созданное для ее новой жизни. Никаких следов прошлого, никаких воспоминаний, требующих бережного обращения или болезненного стирания.
«Добро пожаловать домой», — улыбнулся Виктор Сергеевич, передавая ей ключи. Тамара медленно прошла по квартире, касаясь новой мебели, разглядывая вид из окна, привыкая к мысли, что это теперь ее дом. Здесь не было места для сожалений или горьких воспоминаний.
Только будущее. «Я даже не знаю, как вас благодарить», — сказала она, поворачиваясь к своим спутникам. «Вы буквально спасли меня».
«Ну, это не совсем верно», — улыбнулась Елена Петровна. «Ты сама себя спасла». «Мы лишь немного помогли».
В тот же вечер, когда Виктор Сергеевич уехал, а Елена Петровна осталась помочь с обустройством, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Карина, бледная, осунувшаяся, с выражением упрямой решимости на лице. «Мама, нам нужно поговорить», — сказала она вместо приветствия.
Тамара, опираясь на трость, молча отступила, пропуская дочь в квартиру. «Как ты меня нашла?» — спросила она, когда они расположились в гостиной. «Это было непросто», — Карина нервно теребила ремешок сумки.
«Твой нотариус отказывался давать информацию. Пришлось обратиться к знакомым в агентстве недвижимости». «Зачем ты пришла?» — Тамара внимательно смотрела на дочь.
«Мама, это какое-то безумие», — Карина говорила быстро, словно заранее репетировала речь. «Ты продала нашу квартиру, развелась с отцом, исчезла». «Меня уволили из агентства из-за ипотечных проблем, Никите пришлось переехать к соседу по общежитию.
Папа снимает комнату на окраине». «И?» — спокойно спросила Тамара. «Как и?» — возмутилась Карина.
«Мы твоя семья. Ты не можешь так с нами поступать. Это все из-за болезни, ты не в себе».
«Нет, Карина», — Тамара покачала головой. «Именно благодаря болезни я наконец-то в себе. Знаешь, когда ты лежишь обездвиженная в больнице, а твоя семья решает улететь на Мальдивы, многое проясняется».
«Мама, мы совершили ошибку», — голос Карины дрогнул. «Признаю, это было неправильно. Но ты не можешь перечеркнуть всю нашу жизнь из-за одной ошибки».
«Одной?» — Тамара горько усмехнулась. «Дорогая, это был лишь последний штрих. Всю жизнь я жила для вас, отдавала все, не получая ничего взамен.
Знаешь, что я поняла? Я превратила вас в потребителей. Вы привыкли только брать, не задумываясь о том, что я чувствую, чего хочу, в чем нуждаюсь». Карина опустила голову.
«И что теперь? Ты вычеркиваешь нас из своей жизни?» «Нет», — мягче сказала Тамара. «Я просто меняю условия. Никаких больше финансовых вливаний.
Никакого самопожертвования. Никакого решения ваших проблем. Хотите общаться — пожалуйста, но как взрослые независимые люди.
На равных». «Мы не справимся», — в голосе Карины звучали слезы. «Папа в депрессии, Никита еле сводит концы с концами, у меня проблемы с ипотекой».
«Справитесь», — уверенно сказала Тамара. «Вы взрослые, здоровые люди. У Никиты юридическое образование, у тебя работа в престижной сфере.
У отца педагогический опыт. Используйте это». Карина смотрела на нее с смесью обиды и удивления.
«Ты изменилась». «Да», — кивнула Тамара. «И это лучшее, что со мной случилось за многие годы».
Когда дочь ушла, не прощаясь, Елена Петровна, слышавшая весь разговор из кухни, вышла в гостиную. «Ты в порядке?» — спросила она, присаживаясь рядом. Тамара глубоко вздохнула.
«Знаешь, впервые за долгие годы я действительно в порядке». «Словно сбросила тяжелый груз, который тянул меня на дно». Она посмотрела в окно на вечерний город, расцвеченный огнями.
«Завтра начнем работать над нашей группой поддержки», — решительно сказала Тамара. «У меня появилось несколько идей». Когда она засыпала в своей новой квартире, в своей новой жизни, впервые мысли о будущем вызывали не тревогу, а радостное предвкушение.
Впереди был непростой путь, но теперь она шла по нему своими силами, опираясь на собственные решения и поддержку настоящих друзей». Солнечный свет, проникающий сквозь легкие шторы, разбудил Тамару раньше будильника. Уже полгода она жила в своей новой квартире-студии, и каждое утро начиналось одинаково — с чувства свободы и спокойствия.
Поначалу непривычная тишина в доме угнетала: не было утренней суеты, звяканья посуды на кухне, шума воды в ванной. Но постепенно она научилась ценить это одиночество, не отождествляя его с пустотой. Тамара медленно поднялась с кровати.
Правая нога все еще немного подводила по утрам, но с каждым днем становилась все сильнее. Она отложила трость — дома старалась обходиться без нее, тренируя равновесие, — и направилась к окну. Внизу уже кипела жизнь: молодые мамы с колясками спешили в парк, пожилые соседи устраивались на лавочках с газетами, спортсмены совершали утренние пробежки.
Тамара улыбнулась своему отражению в оконном стекле. За прошедшие месяцы она сильно изменилась — не только внутренняя, но и внешняя. Сменила строгую деловую стрижку на более мягкую, женственную.
Отказалась от темных костюмов в пользу светлых, свободных нарядов. Даже осанка стала другой — более расслабленной, но при этом уверенной. Звонок телефона прервал ее размышления.
На экране высветилось имя Елены Петровны. «Доброе утро!» — бодро поприветствовала подруга. «Ты готова к большому дню?» «Насколько может быть готов человек к открытию собственного центра?» — с легким волнением ответила Тамара.
«Нервничаю немного». «Это нормально», — успокоила Елена. «Я заеду за тобой в десять»…
