У 52 я перенесла інсульт. «Путівки оплачені, одужуй», — сказав чоловік і полетів із дітьми на Мальдіви. Я зробила ОДИН дзвінок прямо з палати… Вони повернулися засмаглі й щасливі, але на них чекав СЮРПРИЗ, від якого у всіх волосся ДИБОМ стало
«Явные признаки ишемического инсульта. Немедленно КТ и в реанимационное отделение». Каталка с Тамарой исчезла за двойными дверями, оставив растерянного Андрея в коридоре.
Он опустился на пластиковый стул, закрыв лицо руками. Телефон в кармане непрерывно вибрировал, Карина и Никита требовали новостей. Врач вышел через два часа.
«Вы муж Тамары Николаевны?» «Да», — Андрей подскочил. «Как она?» «Ишемический инсульт в бассейне средней мозговой артерии. Состояние тяжелое, но стабильное.
Мы ввели тромболитики, провели первичные процедуры. Сейчас пациентка в реанимации, ближайшие сутки будут критическими». «Она… выживет?» — голос Андрея дрогнул.
«Прогноз сдержанно положительный. Хорошо, что ее так быстро доставили. Но восстановление предстоит долгое и сложное.
Поражение правой стороны, нарушение речи». Врач говорил, а Андрей чувствовал, как земля уходит из-под ног. «Вы можете навестить ее завтра, если состояние стабилизируется».
Андрей вернулся домой под вечер, измотанный больничным ожиданием и бюрократией. Карина и Никита встретили его в прихожей. «Ну как?» «Что говорят?» Карина была бледной, с покрасневшими от слез глазами.
«Инсульт», — устало ответил Андрей, снимая пальто. «Тяжелый?» «Она в реанимации». «Боже мой!» — прошептала Карина.
«И что теперь?» — спросил Никита. «Когда ее выпишут?» «Не знаю, сынок». Андрей прошел на кухню, машинально ставя чайник.
«Врач сказал, что даже если все пойдет хорошо, восстановление займет месяцы». В кухне все еще лежал нож, который выпал из руки Тамары, недорезанные овощи на разделочной доске. Время здесь словно остановилось.
Никита потер лоб. «А как же Мальдивы?» «Вылет через три дня». Андрей и Карина посмотрели на него с недоумением.
«Какие теперь Мальдивы?» — разозлилась Карина. «Ты не понимаешь? Мама в больнице с инсультом». «Я понимаю», — огрызнулся Никита.
«Просто… Все было оплачено, забронировано. Мама столько работала ради этого». «Мне просто интересно, что теперь делать с билетами и бронью?» Андрей тяжело опустился на стул. «Не знаю.
Надо будет посмотреть документы, может, получится вернуть хоть часть денег». Следующие три дня прошли в больничных коридорах. Тамару перевели из реанимации в обычную палату, но впереди была долгая дорога к восстановлению.
Правая сторона тела почти не работала, речь была затруднена. Но сознание оставалось ясным, и это, как сказал врач, было хорошим знаком. На четвертый день после случившегося Андрей, Карина и Никита вошли в больничную палату.
Тамара приподнялась на подушках при их появлении. Бледная, осунувшаяся, с отрешенным взглядом, эта женщина казалась лишь тенью прежней сильной и энергичной Тамары. «Привет», — тихо произнесла она, с видимым усилием выговаривая слово.
«Как ты себя чувствуешь?» Андрей присел на край кровати, но вместо цветов или фруктов в его руках была кожаная папка с документами. «Врачи говорят… Реабилитация займет минимум полгода», — медленно, с трудом выговаривая слова, ответила Тамара. Неловкая пауза повисла в воздухе. Карина нервно теребила ремешок сумки, подарок матери на день рождения.
«Мам, мы тут подумали… Насчет поездки на Мальдивы», — наконец начала она. «Да, ее придется отложить», — с усилием ответила Тамара. «Вообще-то…» Андрей прокашлялся, избегая прямого взгляда жены. «Тамара, мы разговаривали с турагентством. Перенос или отмена обойдутся почти в полную стоимость.
Практически деньги на ветер». Тамара почувствовала холодок, пробежавший по спине. «Что вы предлагаете?» Каждый слог давался с трудом, но она должна была понять, к чему клонит муж.
«Путевки уже оплачены, дорогая, а ты поправляйся», — Андрей попытался улыбнуться, но улыбка вышла виноватой. «Мы с ребятами полетим, как планировали. Тебе сейчас все равно нужен покой, лечение.
А мы… Ну, глупо же терять такие деньги». Тамара смотрела на них и не верила своим ушам. Она лежит парализованная после инсульта, а они собираются улететь на курорт, который она оплатила из собственных сбережений.
«А кто будет со мной?» — только и смогла спросить она. «Мы договорились с соседкой, тетей Клавой. Она будет заходить каждый день», — быстро ответил Никита.
«А в больнице медсестры, врачи». «Ты в надежных руках, мам». Андрей положил на тумбочку папку. «Здесь доверенность на управление твоими счетами.
Нам нужны будут деньги на карманные расходы там, экскурсии. Ты же понимаешь, на Мальдивах все дорого». Тамара молча смотрела в потолок, чувствуя, как предательская слеза скатывается по щеке.
Всю жизнь она жила для них, откладывала на черный день, отказывала себе в мелочах, и вот она — благодарность. «Подпишешь?» Андрей протянул ей ручку. Рука плохо слушалась, но Тамара нашла в себе силы взять ее.
«Конечно», — тихо сказала она и неровно расписалась на документе. Что еще ей оставалось делать? Устраивать скандал в ее положении? Запрещать им ехать? Они все равно сделают по-своему, а у нее нет сил сопротивляться. Когда они ушли, обсуждая, кто какие купальники возьмет, Тамара долго смотрела в окно на цветущую сирень во дворе больницы.
В палате было тихо, только пищали приборы. За окном нежно шелестели листья, с детской площадки доносился смех. Жизнь продолжалась, но для Тамары она будто застыла в этой стерильной комнате с запахом лекарств.
Тетя Клава пришла вечером, добродушная полная женщина лет семидесяти, с вязаной сумкой, наполненной домашними булочками. «Тамарочка, голубушка», — запричитала она, увидев соседку. «Что же это с тобой случилось? А я, как узнала, сразу к тебе собралась.
Андрей твой забегал, сказал, что им срочно уезжать надо, попросил за тобой присмотреть». «Срочно уезжать», — горько усмехнулась про себя Тамара. Как удобно они все объяснили старушке.
«Спасибо, Клавдия Петровна», — с трудом выговорила она. «Не стоит беспокоиться». «Да какое беспокойство, соседи же», — махнула рукой тетя Клава, устраиваясь на стуле. «Вот, булочек тебе принесла, домашних.
И компотик в баночке. Больничная еда, она ведь известна какая». Пожилая женщина говорила без умолку, рассказывая последние новости двора, сплетни о соседях, истории из жизни своих многочисленных внуков. Тамара слушала вполуха.
Внутренний холод, поселившийся после разговора с семьей, не проходил. На следующий день в палату вошла медсестра Елена Петровна, женщина возраста Тамары, с добрыми, но усталыми глазами. «Как самочувствие сегодня, Тамара Николаевна?» — спросила она, проверяя капельницу.
Тамара хотела ответить «нормально», но неожиданно для себя расплакалась. Слезы текли по щекам, и она не могла их остановить. «Что случилось?» — встревожилась медсестра, присаживаясь рядом…
