— Ты бедная! — Крикнула свекровь и пнула беременную невестку при всей родне. Но Аня спокойно открыла сумочку и вынула потёртый конверт и вручила свекрови. Открыв его та побледнела…

Чтобы отвлечься, Аня старалась больше времени проводить с тетей Людмилой Сергеевной, которая была в некотором смысле ее ближайшим родственником по материнской линии. Она знала лишь то, что Вера была ее сестрой, работала в другом городе, но сама Людмила об этом мало знала, они были не близки. Теперь она узнавала все больше подробностей о жизни Веры и о том, как та резко оборвала контакты с семьей много лет назад.

Тетя Люда не знала всей правды о таинственном мужчине, но была уверена, что Вера любила именно его. Она хранила пару фотографий, где молодая Вера стояла рядом с каким-то парнем. Но лицо парня было неясным, фотография размытая.

Аня с болью догадывалась, что, возможно, это Игорь. Сергей же занялся поисками сведений о смерти Игоря. Он нашел какие-то французские онлайн-архивы, где указывалось, что Игорь действительно погиб в результате несчастного случая при пожаре в своей мастерской.

Тело было захоронено за границей. Детей от брака у него не осталось. Это значит, что Аня для него – единственная дочь, о существовании которой он так и не узнал.

В душе Сергея шевелилось горькое чувство, Игорь мог бы быть счастлив с Верой, если бы не вмешалась его мать и их семья. Может и Аня не росла бы без отца. Это было ужасно несправедливо.

Постепенно в семье стали расходиться слухи о том, что Аня, возможно, родня Сергея. Некоторые родственники намекали, что это все ужасно, им нельзя жить вместе, другие же говорили, что теперь поздно, любовь важнее. Мнения разделились, но всех волновало одно – это большой скандал.

Однако, как ни странно, Сергей замечал, что общественное осуждение беспокоило его гораздо меньше, чем собственные моральные терзания и состояние Ани. Ему было тяжело, когда она по ночам просыпалась от тревоги, чувствуя, что внутри нее растет ребенок от двоюродного брата. Она боялась отклонений, стыдилась, винила себя, хотя не имела никакой вины.

Сергей утешал ее, как мог. «Сходи к психологу», – предложил он однажды. «Это будет правильно, особенно в твоем положении».

Она согласилась. Психолог помогал ей понимать, что нельзя брать на себя чужую ответственность, что вина лежит на тех, кто скрыл правду и сломал судьбы. Аня стала чуть спокойнее, осознав, что их любовь – не грех, а трагическое истечение обстоятельств.

Однажды вечером она, по совету психолога, завела с Сергеем разговор. «Я хочу крестить ребенка после рождения. Пусть хоть так у нас будет благословение.

Может, для кого-то это ничего не значит, но я хочу». Сергей обнял ее, «Хорошо, дорогая. Пусть будет так, как хочешь».

«Возможно, и я приобщусь к Вере, если это поможет нам обрести душевный покой». Они обнимались, чувствуя, что, несмотря на всю чудовищность ситуации, их чувства крепки. В эти дни оставалось лишь ждать результатов экспертизы.

Сергей считал дни, Аня же старалась не думать, занималась чтением книг о материнстве, вглядывалась в свое отражение в зеркале, выговаривала своему уже довольно заметному животику ласковые слова. И вот наконец наступил день, когда позвонили из лаборатории и сообщили, что результаты готовы. Сергей, охваченный тревогой, не стал говорить ничего Ане до того, как сам съездит забирать конверт.

Она все же чувствительнее, он не хотел, чтобы она вновь переживала сильный стресс. Поехал один. Сидел в очереди, подписывал документы.

Наконец ему вручили запечатанный конверт. Уже в машине он не выдержал и разорвал бумагу, вытащил заключение. Читал формулы, научные обозначения, пока не дошел до главного.

Степень родства Маргариты Павловны и Анны. Выражено индексом. Вероятность совпадения более 99,9%.

Генетические данные соответствуют тому, что Маргарита Павловна является родной сестрой отца Анны. Все, все сомнения отпали. Аня – племянница Маргариты Павловны, а значит, двоюродная сестра Сергея.

Сергей опустил голову на руль. Хотелось выйти. Хотелось взорваться от ярости к матери.

Но нужно было ехать домой и сообщать Ане. Вернувшись, он застал жену в гостиной. Она что-то вязала, стараясь успокоиться таким занятием.

Взглянув на его лицо, она сразу все поняла. «Результат положительный, да?» – спросила она, положив на колени клубок ниток. Сергей опустился рядом, обнял ее за плечи.

«Да». Подтвердилось, что ты – дочь Игоря, а мама – твоя тетя. Соответственно, ты – моя двоюродная сестра.

Он увидел, как слезы навернулись на ее глаза. Значит, все, окончательно. Она заплакала, уткнувшись ему в грудь.

Он понимал, что подделать уже ничего нельзя. Они будут жить с этой правдой. Вопрос только – как? Когда первый шок прошел, они постарались собраться с мыслями.

Что теперь? Оставаться вместе, или? Ведь брак уже заключен официально, а разводиться они не хотят. К тому же ребенок скоро родится. «Я не хочу уходить от тебя», – наконец сказала Аня, всхлипнув.

«Не хочу, чтобы ребенок рос без отца. Да и твоя любовь. Мы ведь не можем без этого.

Сергей стиснул ее руку, и я не хочу терять тебя. Нам придется с этим жить. Если люди узнают, пусть судят нас.

Но я не могу лишать тебя и ребенка поддержки. Да и люблю вас обоих». Они договорились не афишировать публично свое родство, но и не лгать близким, кто решит спросить.

Официально они оставались мужем и женой. Сергей записался на прием к генетику, который должен был провести дополнительные обследования, чтобы определить риски для плода. Аня согласилась на амниоцентез – процедуру, при которой берется околоплодная жидкость для анализа на генетические патологии.

Это было страшно и больно, но она понимала, что иначе не будет спокойствия. Маргарита Павловна, узнав, что экспертиза подтвердила их родство, впала в угрюмое молчание. Она, казалось, сама не понимала, что делать с этой правдой, которую уже не скрыть.

Александр Иванович старался поддерживать Сергея и Аню, заходил к ним в гости, приносил продукты. «Как ты, Аня?» – спрашивал он с явным сочувствием. – Стараюсь держаться, – отвечала она через силу…