— Ты бедная! — Крикнула свекровь и пнула беременную невестку при всей родне. Но Аня спокойно открыла сумочку и вынула потёртый конверт и вручила свекрови. Открыв его та побледнела…

Нищенка. Крикнула свекровь и ударила беременную невестку при всей родне. Но Аня спокойно открыла сумочку и вынула потертый конверт и вручила свекрови.

Открыв его, та побледнела. А прежде чем мы продолжим рассказ, напишите в комментариях, как вас зовут и из какого вы города. Крикнула свекровь и тяжелой рукой с силой ударила беременную Аню по щеке так, что та пошатнулась и невольно схватилась рукой за бок.

В гостиной стояла гробовая тишина, многочисленные родственники, собравшиеся на годовщину свадьбы старших членов семьи, были ошеломлены этим резким поступком. Никто не ожидал, что Маргарита Павловна, обычно сдержанная и утонченная женщина, способна на такую вспышку ярости. Но она уже давно ощущала к невестке тихую, нарастающую неприязнь.

Настал момент, когда это вырвалось наружу самым драматичным образом. Аня была девушкой тихой, внешне хрупкой, но внутренне удивительно стойкой. Ей было всего 24 года.

И она ждала своего первого ребенка, ее живот уже округлился, и это нельзя было не заметить. Однако даже в таком состоянии, она проявляла редкостное самообладание. Ее нижняя губа дрожала от боли, а глаза предательски наливались слезами, но она отчаянно пыталась сохранить достоинство.

На лице свекрови же, напротив, отразилось торжество. Ей казалось, что она поставила нахалку на место и продемонстрировала всей родне, кто тут хозяйка и какие у них, в этой семье, должны быть порядки. Среди гостей раздался тихий женский вскрик.

Это была тетя Аня, Людмила Сергеевна, которая не ожидала подобного разворота событий. Она знала непростой характер Маргариты Павловны, но считала, что при всей строгости и высокомерии свекровь не опустится до рукоприкладства. Однако факт оставался фактом, удар прозвучал так, словно расколол атмосферу праздника надвое.

Гости, которые только что оживленно беседовали, смолкли, и каждый, похоже, не знал, куда девать глаза. Аня, помедлив мгновение, распрямила плечи и медленно оглядела присутствующих. Ей было и стыдно, и обидно, но она не хотела казаться жалкой.

В конце концов, в этой ситуации у нее была одна важная защита — решимость не поддаваться. Тихо вздохнув, она раскрыла свою небольшую элегантную сумочку постельного цвета, аккуратно залезла внутрь и, пошарив, достала потертый конверт. На вид он был старым, с надорванным уголком, будто пролежал не один год в чем-то шкафу, но для Ани этот конверт, судя по ее выражению, был чем-то исключительно важным.

Она подняла глаза на свекровь, взглянула ей прямо в лицо, стараясь не выдавать внутренней дрожи, и протянула конверт. «Возьмите, Маргарита Павловна», — спокойно произнесла Аня, хотя ее голос слегка дрожал. «Посмотрите».

Не ожидавшая такой реакции невестки, свекровь смотрела на нее холодным взглядом. Ей все еще казалось, что это просто некая глупая выходка, что Аня сейчас попросит прощения или заплачет, унижаясь. Но вместо этого получила непонятный конверт.

Губы Маргариты Павловны скривились от неприязни, и она резким движением выхватила бумагу из рук Ани. Развернула конверт, вытащила лист и быстро пробежалась глазами по строчкам. Окружающие заметили, как побледнело ее лицо, и торжество, еще минуту назад сверкавшее в ее взгляде, теперь уступало место растерянности и страху.

В комнате вновь повисла тишина, напряженная и густая, казалось, что воздух наэлектризован. Все ждали. Что произойдет дальше? Маргарита Павловна судорожно смяла в руках бумагу и посмотрела на Аню так, словно перед ней стоял опасный враг, которого нужно поскорее вывести из строя, прежде чем он создаст еще большие неприятности.

Кто-то из гостей, в том числе и муж Ани, Сергей, кинулся было к девушке, чтобы помочь ей успокоить. Сергей выглядел напуганным и растерянным, с одной стороны, он не знал, почему мать так разозлилась на Аню, а с другой, не понимал, что же было в конверте, если оно так подействовало на свекровь. Он был взволнован за свою жену, особенно учитывая ее беременность, и опасался, что любой дополнительный стресс может повредить ей и будущему ребенку.

Аня же стояла спокойно, лишь складывала руки на животе, будто оберегая своего малыша, и наблюдала, как мать ее мужа сжимает конверт в кулаке. Потому как нервно дрожали губы Маргариты Павловны, как лихорадочно она переводила взгляд Сани на листок. Было ясно, что-то в этом письме перевернуло все ее представления.

Или как минимум грозило обнажить то, что она с таким усердием скрывала. Что, мать, что там? Наконец нарушил молчание Сергей голосом, в котором звучало глухое возмущение. Зачем ты ударила Аню? Что за важная бумага? Маргарита Павловна, словно спохватившись, что все на нее смотрят, выпрямила спину и попыталась взять себя в руки.

Ей не пристало показывать слабость, ведь она всегда была известна как «железная леди». Высокая, статная, с аккуратной прической, в элегантном платье, она еще в молодости приучила себя, что эмоции проявлять нельзя, ибо это признак слабости. Но сейчас что-то пошло не по плану, эмоции, видимо, взяли верх, и эта вспышка гнева была тому доказательством.

«Не. Ничего, — холодно процедила она, пряча смятые листы в конверт. — Это личное.

Не обязательно всем об этом знать. Как это не обязательно? — возразил отец семейства, Александр Иванович, мужчина уже в возрасте, с властным, но более спокойным характером. — Твоя выходка неприемлема.

Ты ударила невестку, когда она беременна, да еще и при всех, он оглядел гостей, которых там действительно было много, все дяди, тетки, кузены, двоюродные сестры, разве такое можно замять? Мы все ждали праздника, а ты превратила его в фарс. Что там за письмо? — Это не имеет значения, — упрямо повторила Маргарита Павловна, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Ее руки все еще дрожали, взгляд был металлическим.

Однако что-то в ее поведении, говорило о том, что она боялась развития событий. Боялась, что Аня может рассказать нечто, что изменит семейные отношения навсегда. Аня посмотрела на мужа, потом на отца семейства и медленно заговорила.

Я думаю, что моя свекровь ошибается насчет значения этого письма. Это имеет прямое отношение к семье. Мне жаль, что все произошло так.

Прямо здесь и сейчас. Но раз уж началось, то, возможно, лучше расставить все точки на дай. Она говорила спокойно, стараясь не повышать голос.

Но внутри у нее все тряслось от волнения. Она понимала, что, стоя сейчас в окружении стольких родственников, должна проявить твердость, иначе ее затопчут, продолжат унижать, а под ударом окажется и ее будущий ребенок. Она не хотела жить в постоянном страхе, что свекровь в любой момент устроит очередной скандал.

«Аня, не надо!» – жалобно сказала ее тетя Людмила Сергеевна, все еще не оправившаяся от шока. – Может быть, давай как-то в более узком кругу, без всей родни. Но было уже поздно, ситуация перешла в ту фазу, когда скрывать не имело смысла.

Слишком много людей стали невольными свидетелями открытого конфликта. Поползут слухи, начнутся пересуды, и Аня не хотела стать жертвой чужих сплетен и чуждого ей мира, где верховодит свекровь. Сергей нерешительно посмотрел на мать и на жену.

Он не понимал, чью сторону занять. С одной стороны, он любил Аню и переживал за нее и за ее здоровье. С другой, он был воспитан в уважении к матери, которая всегда казалась ему эталоном правильной, холодной, но справедливой женщины.

То, что она осмелилась ударить Аню, казалось ему безумием, не соответствующим ее привычному облику, и он растерялся, испытывая внутренний конфликт. Слово «нищенка», которым мать наградила Аню, еще звенело в ушах. Сергей не мог понять, откуда это столько презрения, ведь он знал, что Аня из обычной семьи может быть не слишком обеспеченной, но абсолютно порядочной, а он никогда не считал жену нищенкой.

Что стояло за этой яростью? Аня взглянула на Сергея, и в ее взгляде он прочитал призыв к поддержке. Ему стало мучительно стыдно за собственную нерешительность. Он сделал шаг вперед, подошел к жене, обнял ее за плечи, повернулся к матери.

«Мам, я требую объяснений». Заговорил он четко. «Твое поведение неправильно.

Ты можешь быть недовольна чем-то, но бить мою жену, которая ждет ребенка, это за гранью. И мне нужно знать, что там написано на этом листе, который ты прочла». Маргарита Павловна крепче жала смятые бумаги и с отчаянием глянула на сына…