«Твоя донька від першого шлюбу нам тут не потрібна!» – заявила свекруха, приїхавши на новосілля в нашу нову квартиру одразу з валізами. Гості за столом затихли. А мама Маші встала і спокійно сказала ЦЕ…

Нина Васильевна скользнула по ней взглядом, как по неодушевленному предмету, и направилась в гостиную, где слышались голоса других гостей. «Андрей», – тихо позвала Маша, когда свекровь отошла. «Что происходит? Почему твоя мать притащила чемоданы?» «Давай потом поговорим», – также тихо ответил он.

И в его глазах Маша впервые увидела то, что не ожидала увидеть никогда – страх и стыд. «Сейчас гости, не будем портить праздник». «Нет, давай сейчас», – настаивала Маша, но Лера потянула ее за руку.

«Мама, я хочу к дедушке», – прошептала девочка, и в ее голосе было столько тревоги, что Маша отложила разговор с мужем. В гостиной Нина Васильевна уже заняла центральное место за столом, как будто это был ее праздник. Татьяна Николаевна, мама Маши, пыталась завязать с ней светскую беседу, но получала в ответ лишь сухие односложные реплики.

«А где ваши чемоданы, Нина Васильевна?» – спросил Михаил Петрович, отец Маши, который всегда отличался прямолинейностью. «Андрей занес их в коридор, я смотрю». «В спальню потом перенесем», – отмахнулась свекровь, как будто это было что-то само собой разумеющееся.

Маша почувствовала, как внутри нее поднимается волна тревоги. «В спальню? Какую еще спальню?» У них в квартире – одна супружеская спальня и детская для Леры. Неужели свекровь намеревается жить с ними? Но почему Андрей ничего не сказал заранее? «Андрюша, налей мне чаю», – потребовала Нина Васильевна, и сын тут же кинулся исполнять поручение, как послушный мальчик.

Маша переглянулась с родителями. Татьяна Николаевна выглядела обеспокоенной, а в глазах Михаила Петровича появился тот опасный блеск, который предвещал грозу. «Итак, мы собрались поздравить молодую семью с новосельем», – начал Михаил Петрович, поднимая бокал.

«За новый дом Маши, Андрея и нашей любимой внучки Леры». Все, кроме Нины Васильевны, подняли бокалы. Она демонстративно отпила чай, скривившись, словно он был кислым.

«А что, у вас ремонт уже закончен?» – поинтересовалась она, обращаясь к сыну, будто Маши не существовало. «На кухне я заметила незаконченную отделку». «Мы еще работаем над некоторыми деталями», – ответил Андрей, все еще избегая смотреть на жену.

«Но основное уже сделано». «Я тебе помогу с дизайном», – безапелляционно заявила Нина Васильевна. «У меня есть отличные идеи для интерьера.

Особенно для детской комнаты». Маша почувствовала холодок, пробежавший по спине. «Детская комната?» Но ведь это комната Леры, над которой они так долго работали вместе с дочерью, выбирая каждую мелочь.

«Вообще-то, детская уже полностью готова», – осторожно заметила Маша. «Лера сама выбирала обои и мебель». Нина Васильевна повернулась к ней с таким видом, словно только что заметила ее присутствие.

«Детям нельзя доверять такие важные решения», – отрезала она. «Они не понимают ни в эргономике, ни в практичности. А комната должна быть функциональной.

Особенно если в ней будет жить взрослый человек». «Взрослый человек? В детской?» Маша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она посмотрела на Андрея, но тот сосредоточенно изучал узор на скатерти, словно там были зашифрованы ответы на все вопросы Вселенной.

«По-моему, Лерина комната получилась чудесной», – вмешалась Татьяна Николаевна, пытаясь разрядить атмосферу. «Такие милые обои с бабочками». «Бабочки – это несерьезно», – отрезала Нина Васильевна.

«В моем возрасте нужно что-то спокойное, нейтральное. Думаю, бежевые обои будут в самый раз». В комнате повисла тяжелая тишина.

Маша поймала взгляд своего отца, который смотрел на свекровь так, словно пытался решить сложную математическую задачу. «Нина Васильевна», – спокойно спросил он. «Вы планируете жить в этой квартире?»

«Разумеется». Она сделала еще один глоток чая. «Андрюша не мог купить квартиру без моей финансовой помощи. Я внесла половину первоначального взноса».

Маша почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она перевела взгляд на Андрея, который наконец поднял на нее глаза, полные такой мучительной вины, что сомнений не осталось – это правда. «Андрей, ты ничего не хочешь объяснить?» – тихо спросила Маша, стараясь, чтобы голос не дрожал.

«Я собирался сказать тебе», – начал он. «Просто не знал, как». «Что именно сказать?» – Маша чувствовала, как внутри растет злость.

«Что ты пригласил свою мать жить с нами без моего ведома? Или что она будет жить в комнате Леры?» «Не понимаю, из-за чего столько шума», – вмешалась Нина Васильевна. «Андрюша – мой единственный сын. Конечно, я буду жить с ним.

Я помогла с ипотекой, я имею право на эту квартиру». «Мама, мы договаривались, что я сам скажу Маше», – пробормотал Андрей, краснея. «Когда бы ты сказал? В день переезда? Или еще позже?» Маша почувствовала, как ее накрывает волна ярости и обиды.

«Как ты мог? Мы выбирали эту квартиру вместе, мы обсуждали каждую деталь, и ни разу, ни единого раза, ты не упомянул, что твоя мать будет жить с нами». Лера, которая до этого тихо сидела рядом с бабушкой Таней, вдруг заплакала. «А где я буду жить?» – сквозь слезы спросила она.

«Это же моя комната». «Вот видишь, Андрюша», – Нина Васильевна всплеснула руками. «Я же говорила, что будут проблемы с этим ребенком.

Дети от первого брака всегда создают сложности в новой семье». Михаил Петрович медленно поднялся со своего места. Его лицо приобрело то выражение, которое Маша помнила с детства, когда отец был действительно зол, но держал себя в руках.

«Думаю, нам стоит прояснить ситуацию», – сказал он ровным голосом. «Андрей, ты купил эту квартиру для своей семьи, то есть для Маши, себя и Леры, верно?» «Да, конечно», – Андрей наконец поднял взгляд. «Но мама…

Она помогла с деньгами, и я обещал, что она сможет…» «Сможет что?» – перебил Михаил Петрович. «Жить здесь постоянно?

Занять комнату вашей дочери?» «Это не его дочь», – вставила Нина Васильевна. «И вообще, зачем ребенку отдельная комната? Она может спать с матерью или на диване в гостиной.

А я нуждаюсь в личном пространстве». Маша почувствовала, как у нее темнеет в глазах от ярости. Она взяла плачущую Леру на руки и крепко прижала к себе.

«Никто не будет выселять мою дочь из ее комнаты», – твердо сказала она. «Ни сейчас, ни когда-либо еще». Оставшаяся часть вечера прошла в напряженной, неестественной атмосфере.

Друзья Маши и Андрея, почувствовав неладное, начали потихоньку собираться. Миша и Оля увели своего сына, шепнув Маше, что позвонят завтра. Только родители Маши остались, не желая оставлять дочь в такой ситуации…