Свекровь привезла пятерых внуков от сестры мужа и выгрузила их у ворот нашей дачи. «Юля, до сентября они твои!». То, ЧТО я сделала дальше, заставило ее рыдать…
И если уж на то пошло, я не уверена, что Света знает, где сейчас ее дети. Твоя сестра сдала их матери и улетела на курорт, не так ли?» Андрей вздохнул, признавая ее правоту. «Но лагерь…
Это же огромные деньги». «Я использую те деньги, что мы откладывали для возврата долга твоей маме», — спокойно сказала Юля. «Считай это своеобразным погашением.
Мы планировали отдать ей 500 тысяч, почти столько и стоят путевки на пятерых». Андрей присвистнул. «Но…
она ведь потребует деньги обратно. Ты же знаешь маму». «Пусть требует», — пожала плечами Юля.
«Мы исполнили ее просьбу, позаботились о детях. Просто сделали это по-своему. Я не собираюсь превращать наш дом в круглосуточный детский сад без выходных и оплаты».
Андрей покачал головой, но Юля видела, что он уже почти согласен. В глубине души он понимал: это лучший выход из ситуации. «Только представь», — она взяла его за руку, — «три недели тишины и покоя.
Только мы трое: ты, я и Мишутка. Вечерами будем сидеть на веранде, слушать сверчков, пить чай с медом. Никаких криков, беготни, разбитых окон и затопленных ванных».
Андрей невольно улыбнулся, представив эту идиллическую картину. «Хорошо», — решительно кивнул он. «Я с тобой.
Только давай дождемся, пока дети будут в лагере, прежде чем сообщать маме. Иначе она все сорвет». Юля с облегчением обняла мужа.
Впервые за два дня она почувствовала, что ситуация под контролем. Утром микроавтобус от лагеря подъехал к воротам дачи ровно в девять. Дети, странным образом присмиревшие и взволнованные, выстроились на крыльце с собранными рюкзаками и сумками.
Юля помогла погрузить вещи, вручила сопровождающему, молодому парню в футболке с логотипом лагеря, папку с документами и пакет с перекусом в дорогу. «Ведите себя хорошо», — наставляла она детей, отчего-то чувствуя смутное беспокойство. «Слушайтесь вожатых.
Катя, ты старшая, присматривай за младшими. Кирилл, не забудь вечером чистить зубы. Алина…
Все будет в порядке», — уверенно сказал сопровождающий. «Мы принимаем детей уже 15 лет, у нас отличная программа и замечательные вожатые». Юля кивнула, улыбаясь натянутой улыбкой.
Странно, но сейчас, когда ее план вот-вот должен был осуществиться, она почувствовала укол совести. Эти дети ни в чем не виноваты, ни Света, ни Нина Васильевна не научили их правилам поведения, не дали им должного внимания и заботы. «Я буду звонить», — пообещала она Кириллу, который крепко держал ее за руку.
«И вы тоже звоните, хорошо?» Дети закивали, постепенно заражаясь энтузиазмом сопровождающего, который уже рассказывал им о предстоящих соревнованиях и вечерних костровых посиделках. Даже Катя слушала с интересом.
Когда микроавтобус скрылся за поворотом, Юля и Андрей переглянулись. В воздухе повисла странная тишина, непривычная после двух дней постоянного шума. «И что теперь?» — спросил Андрей, обнимая Юлю за плечи.
«Теперь», — она глубоко вздохнула, — «нас ждет буря. Но я готова». Словно в ответ на ее слова, зазвонил телефон.
На экране высветилось имя свекрови. «Началось», — тихо сказал Андрей, глядя на жену с тревогой и восхищением одновременно. Юля спокойно взяла телефон.
Ее лицо стало серьезным и сосредоточенным, как у полководца перед решающей битвой. Она была готова защищать свое пространство, свою семью, свои границы любой ценой. «Юля! Юлечка!» — голос свекрови в трубке звучал подозрительно ласково.
«Как у вас там дела? Дети не шалят? Я вот подумала заехать, привезти им гостинцев». Юля переглянулась с Андреем и включила громкую связь, чтобы муж тоже слышал разговор. «Нина Васильевна», — спокойно начала она, — «детей здесь нет».
Пауза. Такая долгая и глубокая, что стало слышно, как на заднем плане у свекрови работает телевизор. «Что значит “нет”?» Голос Нины Васильевны стал вкрадчивым, как у хищника перед прыжком…
