Свекровь не знала, кем я работаю. Она вылила на меня тарелку супа, сказав:»Ты никто, никакого толку от тебя, ПРОВАЛИВАЙ пока я еще добрая». Но на следующий день ОЦЕПЕНЕЛИ от новости…
В кабинете повисла оглушительная тишина. Людмила Николаевна застыла с открытым ртом, Андрей побледнел и схватился за спинку стула. «Это какая-то шутка», — наконец выдавила свекровь. — «Розыгрыш?» — «Никакого розыгрыша», — я открыла папку с документами. — «А теперь к делу. Людмила Николаевна Соколова, вы уволены с должности начальника отдела кадров за грубые нарушения трудового законодательства, коррупцию и превышение должностных полномочий». Я положила перед ней приказ об увольнении.
Она смотрела на бумагу, не шевелясь. «Андрей Викторович Соколов», — я повернулась к мужу. — «Вы уволены с должности менеджера по работе с ключевыми клиентами за разглашение коммерческой тайны, промышленный шпионаж и умышленное нанесение ущерба компании». Я положила перед ним второй приказ. Он побледнел еще сильнее.
«Кроме того», — продолжила я, — «материалы о ваших незаконных действиях переданы в правоохранительные органы. Учитывая масштабы ущерба, вам обоим грозит уголовная ответственность». — «Ты не можешь», — начала Людмила Николаевна, но я подняла руку, останавливая ее. — «Могу. И делаю. Сейчас же вы сдадите все корпоративные вещи, документы и пропуска службе безопасности», — я кивнула Игорю Петровичу. — «И покинете здание в сопровождении охраны».
«Это… это возмутительно! Это произвол!» — свекровь наконец обрела голос. — «Я работаю в компании пятнадцать лет! У меня безупречная репутация!» — «У меня здесь», — я постучала пальцем по папке, — «свидетельства двадцати трех ваших коллег о взятках, шантаже и злоупотреблениях. Хотите, зачитаю некоторые?»
Она замолчала, жав губы в тонкую линию. Андрей все еще выглядел оглушенным. «Алина», — наконец произнес он хрипло, — «ты… ты все это время…» — «Да», — я смотрела ему прямо в глаза. — «Все это время я была директором компании, в которой ты работал. Компании, которую ты обкрадывал и секреты которой продавал конкурентам».
«Я могу объяснить», — он сделал шаг к столу. — «Это не то, что ты думаешь. Меня заставили». — «Не утруждайся», — я покачала головой. — «Мы восстановили всю хронологию твоих действий. Ты инициировал контакт с конкурентами сам, предложил им информацию в обмен на место в их компании. И делал это не один месяц».
«Алина, послушай», — он перешел на умоляющий тон. — «Я твой муж, мы можем все обсудить дома». — «Больше нет», — я сняла обручальное кольцо и положила на стол. — «Сегодня утром я подала заявление на развод. Ты получишь документы в ближайшие дни. А сейчас прошу вас обоих покинуть кабинет и следовать указаниям службы безопасности».
«Ты пожалеешь об этом», — прошипела Людмила Николаевна, вскакивая. — «Я подам в суд! Я напишу во все инстанции! Это не останется безнаказанным!» — «Ваше право», — я пожала плечами. — «А теперь прошу вас выйти. Игорь Петрович, проводите, пожалуйста».
Начальник службы безопасности сделал шаг вперед: «Прошу следовать за мной». «Алина», — Андрей сделал последнюю попытку, — «ты не можешь просто так…» — «Могу», — я посмотрела на него холодно. — «Свекровь не знала, кем я работаю. Она вылила на меня тарелку борща, сказав: “Нищебродка, никакого толку от тебя. Проваливай отсюда”. Но на следующий день свекровь и ее сын были уволены с работы. Поэтично, не находишь?»
Он смотрел на меня, словно видел впервые. Возможно, так и было — впервые он видел настоящую меня, а не ту покорную версию, которую я играла дома. «Пойдем, сынок», — Людмила Николаевна потянула его за рукав. — «Она еще пожалеет об этом. Еще приползет просить прощения».
Они вышли в сопровождении Игоря Петровича, а я осталась сидеть за столом, глядя на закрывшуюся дверь. Странно, но я не чувствовала ни торжества, ни злорадства. Только усталость и пустоту.
«Вы в порядке, Алина Игоревна?» — тихо спросил Виктор Данилович. «Да», — я выпрямилась. — «Объявите, пожалуйста, общее собрание на одиннадцать. Нужно представить новых руководителей отделов кадров и продаж». — «Уже подготовил», — он кивнул. — «Что-нибудь еще?» — «Да», — я посмотрела на него с благодарностью. — «Спасибо, Виктор Данилович. За все».
Когда он вышел, я откинулась в кресле и закрыла глаза. Восемь месяцев двойной жизни закончились. Теперь я могла быть собой — без масок, без притворства. И это было и страшно, и освобождающе одновременно.
Я ожидала, что после увольнения Андрей и его мать исчезнут из моей жизни. Наивно, конечно. Уже через час после их ухода из офиса мой телефон разрывался от звонков и сообщений. Андрей метался от угроз к мольбам и обратно: «Ты не можешь так со мной поступить. Пожалуйста, давай поговорим, я все объясню. Ты пожалеешь об этом решении. Я люблю тебя, Алина, дай мне шанс». Людмила Николаевна не утруждала себя просьбами — только угрозы и оскорбления: «Ты устроила это назло! Мстительная дрянь! У меня связи во всех инстанциях, я уничтожу твою карьеру! Малолетняя выскочка, думаешь, тебе все сойдет с рук?»
Я не отвечала. Заблокировала их номера и сосредоточилась на работе. В компании началась серьезная перестройка. Я назначила новых руководителей отделов, инициировала аудит всех проектов, которые курировали Андрей и его мать. Усилила системы безопасности. К вечеру выяснилось, что ущерб от их деятельности был еще больше, чем мы предполагали. Помимо продажи конфиденциальной информации конкурентам, Андрей участвовал в схеме откатов с поставщиками, а Людмила Николаевна не только брала взятки за трудоустройство, но и оформляла «мертвые души» — несуществующих сотрудников, чьи зарплаты присваивала.
Домой я вернулась поздно, морально и физически истощенная. Открыв дверь, обнаружила в прихожей чемоданы Андрея. «Как ты вошел?» — спросила я, увидев его в гостиной. «У меня есть ключи», — он поднялся с дивана. — «Это все еще моя квартира тоже». — «Нет, не твоя», — я осталась стоять в дверях. — «Квартира куплена мной до нашего знакомства и оформлена только на меня. Ты здесь гость, причем нежеланный»…
