Свекровь на моем юбилее подняла бокал: «За дочь уборщицы, которая удачно вышла замуж!» Муж давился от смеха и снимал на телефон. Моя мама поднялась и сказала три слова, после которых свекровь побледнела…
В нем было смущение, страх, может быть, даже сожаление, но он позволил матери увести себя. Когда за ними закрылась дверь, в зале повисла тяжелая тишина. Тридцать человек только что стали свидетелями крушения семьи.
Анна стояла посреди зала, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, сочувственные, любопытные, смущенные. Елена Николаевна подошла к дочери и тихо спросила. «Ты в порядке?» Анна глубоко вздохнула.
«Нет, но буду». Она повернулась к гостям и неожиданно для самой себя улыбнулась. Немного вымученно, но искренне.
«Простите за этот спектакль. Не так я представляла свой юбилей». «Анна, мы можем уйти, если хочешь», — предложила одна из подруг.
«Ты, наверное, хочешь побыть одна?» «Нет», — решительно ответила Анна. «Я потратила три месяца, планируя этот вечер. Я не позволю Галине Ивановне украсть у меня еще и праздник».
Она подошла к музыкантам и попросила их продолжить играть. Затем обратилась к ведущему. «Максим, пожалуйста, продолжим программу.
У нас еще торт не разрезали». Ведущий, профессионально скрыв удивление, кивнул. «Конечно, Анна! Дамы и господа, а сейчас самый сладкий момент нашего вечера».
Официанты, получив сигнал, вынесли большой торт с зажженными свечами. Музыканты заиграли «Happy Birthday». Гости, немного нерешительно, но затем все увереннее начали подпевать.
Анна стояла перед тортом, глядя на пламя свечей. В их мерцающем свете отражалось все, что произошло за эти два года. Надежды, разочарования, боль, унижения.
И вот теперь кульминация. «Загадывай желание», — тихо сказала Елена Николаевна, стоявшая рядом. Анна закрыла глаза.
Что она могла пожелать? Чтобы Сергей вернулся? Чтобы все волшебным образом наладилось? Чтобы Галина Ивановна исчезла из их жизни? Нет. Все это было не то. Она открыла глаза и глубоко вдохнула.
А потом задула свечи одним решительным выдохом. Гости зааплодировали. «Что ты загадала?» — спросила Ольга, когда официанты начали разрезать торт.
Анна улыбнулась, на этот раз по-настоящему. «Свободу. Я загадала свободу».
Постепенно атмосфера в зале начала оттаивать. Люди возвращались к столам, говорили тише обычного, но уже без той напряженной тишины, которая воцарилась после ухода Сергея и его матери. Анна обходила гостей, благодарила их за то, что пришли, принимала запоздалые поздравления.
Она делала все механически, словно наблюдая за собой со стороны. Часть ее все еще была в шоке от произошедшего, но другая часть, та, что годами подавляла свои истинные чувства, наконец-то вздохнула свободно. Елена Николаевна тихо сидела за столом, наблюдая за дочерью.
Когда Анна вернулась к ней, она молча взяла ее за руку. «Мама», — тихо произнесла Анна, — «ты не должна была…» «Должна», — мягко перебила Елена Николаевна. «Я слишком долго молчала, наблюдая, как ты увядаешь в этом браке.
Но теперь все знают…» «И что?» Елена Николаевна пожала плечами. «Правда лучше лжи, доченька. Всегда».
Анна внимательно посмотрела на мать, на эту простую женщину, которая всю жизнь тяжело работала, чтобы дать дочери образование, которая никогда не жаловалась, даже когда ей было трудно, которая стоически выносила презрение таких, как Галина Ивановна. «Ты удивительная», — тихо сказала Анна, — «я никогда не видела тебя такой… решительной». Елена Николаевна мягко улыбнулась.
«Просто пришло время. Я не могла смотреть больше, как эта женщина унижает тебя. Особенно, когда она использовала мою профессию как оружие против тебя».
«Тебе не стыдно за свою работу, правда?» — вдруг спросила Анна. «Никогда», — твердо ответила Елена Николаевна. «Я всегда гордилась тем, что своими руками обеспечила тебе достойную жизнь.
Пусть я мыла полы, но ты смогла получить высшее образование, найти хорошую работу. В этом моя главная победа». Анна крепко обняла мать, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
«Спасибо тебе за все». Праздник продолжался еще около часа. Гости постепенно расходились, тепло прощаясь с Анной.
В их глазах она видела сочувствие, но также и уважение. Она не сломалась, не убежала в слезах, а сохранила достоинство. Когда последний гость ушел, Анна осталась в пустом зале с матерью.
Официанты убирали посуду, музыканты паковали инструменты. «Поедем ко мне», — предложила Елена Николаевна. «Не хочу, чтобы ты сегодня оставалась одна».
Анна покачала головой. «Нет, мама. Я поеду домой.
Мне нужно многое обдумать». «Уверена?» — с беспокойством спросила Елена Николаевна. «А если Сергей вернется?» «Не вернется», — уверенно ответила Анна.
«По крайней мере, не сегодня. Он сейчас утешает мамочку и слушает, какая я неблагодарная». Елена Николаевна вздохнула.
«Все равно. Позвони мне, когда доберешься. В любое время».
Анна согласилась, обняла мать на прощание и вызвала такси. Сидя на заднем сидении, глядя на проносящиеся за окном ночные улицы, она вдруг осознала, что сегодня действительно начался новый этап в ее жизни. И пусть не так, как она планировала, но, возможно, именно так, как было нужно.
Водитель, пожилой мужчина с добрыми глазами, посмотрел на нее в зеркало заднего вида. «Праздновали что-то? Вы так красиво одеты». Анна встретилась с ним глазами в зеркале и улыбнулась.
«Да. Сегодня я праздную свое освобождение». Он не стал расспрашивать дальше, просто кивнул, словно все понял…
