Старшеклассники после выпускного толпой надругались над учительницей в подвале. Весь город ОЦЕПЕНЕЛ, увидев, что сделал директор школы…
Совершенно не соображая, во что это может вылиться в ближайшем будущем и что в опасности могут оказаться абсолютно все. Но месть была совершена, и теперь ребята, которые так жестоко поступили с учительницей, на собственной шкуре поняли, каково это. И совершенно не выходили из дома, даже носа не показывали.
Проблемы начались не только у них, но и на работе у родителей. Ведь информация, которая стала внезапно просачиваться в прессу, была совсем иного характера. Теперь людей настраивали так, чтобы они были на стороне учительницы.
Все новости теперь были совсем о другом, и сразу было ясно, что никакие деньги уже не смогут исправить сложившуюся ситуацию. Некоторые из родителей уже глубоко пожалели, что они пошли на примирение, что они попросили прощения у учительницы, что всё-таки не дали суду дать достойное наказание людям, которые так жестоко поступили. Да и людьми их было трудно назвать.
Он смотрел на неё, словно смотрел на призрака. Ведь когда-то она была человеком, за которого он готов был отдать жизнь. Теперь она просто разбрасывалась их браком, только чтобы эмоционально быть на стороне подруги, которая воспитала чудовище вместо нормального человека.
Филипп Владимирович смотрел на неё и пытался всем своим видом показать, что он ей недоволен, что не собирается принимать её, её позицию, что её собственная позиция была для него чужда, но он видел, что это не имеет никакого эффекта. Она была свято уверена в своей правоте, в правоте своей подруги, готова была защищать её сына, чего бы ей это ни стоило. Такое предательство было жестоким, несоразмерным тому, что испытала учительница, но всё-таки приносило ему ощутимую боль.
Когда он смотрел на неё, он видел всё ту же молодую женщину, которая когда-то была его женой. Но видел в ней ещё и чудовище, готовое защищать, бросаться на амбразуру, совершенно не думая о том, кого конкретно она собирается всецело защищать. «Филипп, они же дети», — сказала она, всё ещё смотря на него безотрывно, видимо, надеясь, что он каким-то образом выдаст себя.
Но он не был дураком, прекрасно понимал, что всё это делается. «Я не очень понимаю, о чём ты. Для меня они не дети.
Для меня они самые настоящие чудовища. Но чудовищным было законодательство. Просто их отпустили, никакой суд их не повязал.
Ничего на них не могло воздействовать. Всё, финита ля комедия. Женщина, которая на всю жизнь останется стравмированной, может быть, вообще никогда не сможет вернуться к нормальной жизни.
А эти подонки будут жить и радоваться жизни, может быть, потом даже женятся. И жёны их знать не будут, что связались с такими уродами, которые способны калечить чужие жизни. И абсолютно наплевать на то, что это всё может закончиться плачевно».
Она закрыла глаза, сделав глубокий вдох-выдох, всё ещё стараясь собрать себя, заставить себя вывести его на чистую воду. Но её трясло, и она знала, что он прекрасно видит всю её нервозность. Глупо было врать человеку, с которым она так долго прожила в браке и который знал её буквально как облупленную.
«А знаешь, Маш, ты стала для меня самым большим разочарованием за это время. Всё это время я думал, что ты добрый и отзывчивый человек, что ты всегда будешь на моей стороне. Оказывается, ты готова выбрать подругу, но вот только не подруга была с тобой, когда ты была больна.
И не подруга за тобой ухаживала, когда ты лежала в больнице. И всем было на тебя наплевать, зато я был рядом с тобой. Готов был днём и ночью ухаживать за тобой, только чтобы ты выздоровела.
И думал, что мы с тобой как команда, всегда вместе, а ты просто взяла и выбрала защищать насильников. А что бы ты делала, если бы они так надругались над твоей дочерью? Тогда бы ты их тоже защищала, а?» — спросил он. «У меня нет дочери», —
спокойно сказала она, опуская голову. Она понимала, что вряд ли есть хоть какой-то шанс, что она до него докричится. Они помолчали.
Он смотрел на неё в упор, не отводил взгляда. Видимо, ей было гораздо тяжелее удерживать зрительный контакт, чем ему. Но он не собирался облегчить ей участь.
Если уж она пришла сюда, чтобы якобы спровоцировать его на признание, то пусть стоит и терпит до конца. Теперь он уже посмотрит, на что она способна. Мужчина до последнего надеялся, что она сейчас скажет, что запуталась, чувствует себя виноватой, что ей на самом деле безумно жаль эту женщину, и что она просто повелась на увещевания подруги.
«Знаешь, я там собрал все документы на развод. Поехали сейчас, оформим, пока ты приехала. Потому что другого времени у нас уже не будет», — сказал он спокойно, пожимая плечами.
Она посмотрела на него с ужасом. «А ты думала, что я буду с тобой, несмотря на то, как ты сейчас себя вела? Ты свой выбор сделала, так что теперь тебе с этим выбором жить».
По её лицу было видно, что она с трудом верит в происходящее, что до сих пор не может принять тот факт, что он решил с ней развестись. И это было всё настолько сложно для неё, что она не вымолвила ни единого слова, просто пошла за ним следом, села в машину, подала заявление на развод вместе с ним. Даже пошлина была уже оплачена.
Он явно выглядел как человек, который был доволен собой и которому плевать, что она подумает. Потому что если он уже решил, что хочет отказаться от неё, то должен был идти до конца, несмотря на ту боль, которую он испытывал. И несмотря на ту любовь, которую испытывал.
Внутренний голос твердил ему, что он должен простить её. В конце концов, вдруг она действительно осознавала, что ошиблась. Но просто не могла через себя переступить.
Вот только ни один нормальный человек не станет защищать насильника. Кем бы он ему ни приходился. Она защищала, и это очень красноречиво говорило о ней самой.
Просто оставил её стоять. Сначала предложил довезти до подруги, но она только пожала плечами. И как только он сел в машину, она повернулась к нему.
«Она сказала, что если я не выбью признание, то она мне больше не подруга, так что мне некуда ехать», — честно призналась Мария, на глазах у неё были слёзы. Однако ему уже было её не жаль.
Она уже показала, на что способна. И этого было достаточно, чтобы сделать о ней выводы. «Давай, садись, семь лет брака — это немалый срок.
В конце концов, всё это время мы были вместе. Я дам тебе квартиру, которую мы купили. Напишу дарственную.
Не переживай, у тебя есть крыша. Денег я тоже тебе оставлю. У тебя будет на первое время, чтобы встать на ноги, восстановиться.
А потом, да, тебе придётся работать, так что готовься к тому, что в твоей жизни теперь будет много перемен», — сказал мужчина. Она кивнула, села в машину, не проронив ни слова. Он отвёз её в ту самую квартиру, дал ей ключи, пообещал на днях заехать, чтобы подписать документы.
Он без проблем отдаст эту квартиру, несмотря на то, что покупал на собственные деньги. Но он прекрасно понимал, что если бы не она, у него бы не было столько свободного времени. Она брала на себя все домашние обязанности…
