Старшеклассники после выпускного толпой надругались над учительницей в подвале. Весь город ОЦЕПЕНЕЛ, увидев, что сделал директор школы…

Ничего, он одержал победу не только над учительницей, но и над правосудием. Над директором, который инициировал всё это. Он готов был доказывать, что дети ни при чём, и доказал это, обратив всё вокруг против несчастной молодой девушки.

«Что, не получилось устроить охоту на ведьм?» — с усмешкой сказал мужчина, садясь за стол. В этот момент директору школы захотелось что есть силы ударить этого человека, заставить его почувствовать, как бывает больно, ведь он никогда этого не поймёт. «Если бы на вашем месте, если бы на месте молодой учительницы оказалась ваша жена, вы бы тоже так боролись, чтобы освободить виновных?» — спросил Филипп, дожидаясь ответа.

«Если бы на этом месте была моя жена, тогда бы я всех на уши поставил, чтобы те, кто попадут в тюрьму, оттуда живыми уже не вышли. Но речь идёт о моём сыне, и я сделал всё, чтобы достать его оттуда, чтобы ему больше ничего не угрожало. Так что давайте не будем смещать фокус, я сделал всё, что посчитал нужным.

А если у вас недостаточно денег, чтобы переубедить судью, это уже не моя проблема. Так что вините своё государство, своё правосудие, а не меня. Я всего лишь сделал всё, что от меня зависело, чтобы спасти моего ребёнка», — сказал мужчина с торжествующей ухмылкой.

Директор школы понимал, что человеку этому нельзя уже будет объяснить. Он был свято убеждён в невиновности своего ребёнка. Он был уверен, что поступил правильно.

Остальное было неважно. Да и вряд ли это играло для него хоть какую-то роль. Ведь теперь сын был на свободе, а всё остальное было незначительно.

«Извините, если вы думаете, что только у вас есть рычаги давления, то вы ошибаетесь. Я просто дал возможность нашему правосудию сделать всё по уму. Но если вы решили, что можете иметь такую власть, значит, и я развяжу себе руки.

И ещё посмотрим, как поведёт себя ваш сын. Да и остальные уроды, которые посмели так поступить», — сказал директор школы. «Филипп Владимирович, а чего вы так за неё впрягаетесь? Всего лишь баба.

Ну, потерпела там, потерпела здесь, вам какое дело? Два дня пройдёт, вы уже всё забудете. Ничего тут такого.

Насколько я знаю, она вообще не собиралась никакое заявление подавать, если бы не вы». Он поднялся, бросил на стул копию заключения суда, ещё раз улыбнулся и вышел, показывая, что он теперь вне зоны его досягаемости. Что ребёнок его в безопасности, а учительницу теперь будут клеймить до самого конца, пока история не забудется, пока не произойдёт что-то более значительное.

Конечно, Филипп Владимирович прекрасно понимал, что он сам виноват в том, что произошло. Надо было тогда отпустить учительницу. Пусть бы она уехала, постаралась начать новую жизнь.

Если бы их делу не придали такую огласку, может, и не пришлось бы ей вновь проходить через весь этот кошмар, окунаться в ад, который навсегда отнял у неё спокойную жизнь. Филипп почувствовал, что сам привёл её к этому. Но всё равно не понимал, как родители всех этих детей могут так спокойно воспринимать происходящее.

Филипп Владимирович позвонил своему брату, единственному человеку, который ещё мог донести всей этой компании, кто здесь не прав. И чем может закончиться вся эта история, если вдруг за дело возьмётся кто-то, кто может противостоять денежным мешкам? «Помнишь, мы с тобой разговаривали, что ты поддержишь меня?» — спросил Филипп. «Да, я уже в курсе, что случилось.

Только твоего звонка я ждал. Не переживай, всё в ближайшее время сделаем, уже всё готово. Только твоего звонка и ждали», — сказал Роберт.

«Приходил отец одного из них, читал здесь лекцию, что я во всём сам виноват. А я и так знаю, что виноват, но только вот своей вины они не видят. Я понимаю, что её теперь будут ещё долго клеймить, и только из-за меня хочу, чтобы хотя бы эти пацаны поняли, как были неправы.

На своей шкуре поняли», — сказал Филипп. Роберт прекрасно понимал, о чём идёт речь.

Сказал, что всё будет сделано, а затем, не теряя ни секунды, тут же положил трубку, чтобы приступить к плану, который они всё это время придумывали. Чтобы всё это реализовать, доказать тем, кто совершил преступление, что всё это может случиться и с ними, вне зависимости от того, что у них другой пол. Филипп Владимирович собрал последние вещи, в последний раз посмотрел на кабинет, который был для него всё это время вторым домом.

Но он ничего уже не хотел. В голове не укладывалось, что он потратил столько сил, столько времени на тех, кто этого не стоил. Давно надо было уходить и открыть какой-нибудь бизнес.

Никогда больше не связываться с детьми и с родителями. Для некоторых дети их были вечно непогрешимы, вне зависимости от того, насколько жестоко они поступали по отношению к другим. Мужчина сидел в машине, ехал домой, стоял в пробках, всё как всегда.

Единственное, что его волновало, — это разговор с женой, ведь она вряд ли обрадуется тому, что он оставил должность, что хочет начать всё с чистого листа. Он уже предвкушал, как она устроит скандал, будет говорить, что он делает это зря, но не собирался возвращаться. Вне зависимости от того, какие условия она ему выдвинет.

Слишком тяжело было возвращаться в собственный кабинет после произошедшего. Да и вообще вся эта ситуация в очередной раз показала, что история эта не одиночна, что дальше будет только хуже. Теперь Филипп Владимирович хотел уйти от всего этого.

Но когда он приехал домой, оказалось, что жены дома не было. Вещи были собраны, она не торопилась. Видимо, воспользовавшись тем, что он долго будет на работе, она спокойно собрала свои вещи, уехала, оставив его в одиночестве, бросив на столе только небольшое письмо, которое, видимо, он должен был прочитать и всё понять.

Но ему не хотелось ни читать, ни прокручивать всё это в голове. Он прекрасно знал, по какой причине она от него ушла. Ведь он не стал защищать сына её лучшей подруги, а значит, она, видимо, больше не хотела находиться с ним в браке.

Сейчас она, скорее всего, и была у той самой подруги. Говорила этому парнишке, что всё будет в порядке, абсолютно не соображая, кто этот человек и на что он способен. У всех словно бы пеленой были покрыты глаза, они как будто бы не понимали, чем эта ситуация может обернуться в будущем.

Главное, что они отмазали ребят, что теперь у них будет будущее. Но никто из них не подумал, что у той самой учительницы будущего уже никакого не будет. Когда начали поступать первые звонки от родителей тех самых ребят, стало понятно, что ситуация начинает набирать обороты.

Но теперь он готов был уже самостоятельно взять на себя все риски. Ведь учительница теперь была ни при чём. А люди, которые бросятся защищать своих детей, явно не будут уже предавать эту ситуацию огласке, потому что ситуация может резко повернуться не в их сторону.

Однако казалось, что, несмотря на деньги, несмотря на влияние, никто их никуда не хотел брать учиться. Протянув время, их просто оставили без ничего, бросив на произвол судьбы, не дав поступить даже на коммерческое отделение. Теперь родители, которые имели достаточно денег, чтобы обеспечивать образование своим детишкам, вдруг осознали свою беспомощность и начали названивать директору школы, чтобы договориться с ним, прекрасно понимая, что это его рук дело.

Вот только он им уступать не собирался. Его забавляло, что люди, которые ещё недавно проклинали его, говорили, что он ничего не добьётся, что у кого деньги, тот правит миром, а теперь они звонили ему, извинялись, рыдали в трубку, просили, чтобы он дал их детям шанс, потому что в противном случае они просто останутся без образования, а значит, будущее им светило, откровенно говоря, мрачное.

Один из них должен был пойти по стопам родителей, стать врачом, но теперь остался без ничего. Второму не светило стать инженером, третьему — архитектором. Все планы на ближайшее будущее были полностью уничтожены.

Но болты только начали затягивать. Видимо, Филипп Владимирович выжидал иного случая, чтобы продолжить свою месть. Это было только начало.

Он хотел дать понять всем этим людям, что дальше будет только хуже. «Послушайте, Филипп Владимирович, я, конечно, понимаю, что для вас это личная трагедия, но и вы сейчас поймёте. Это же наши дети.

Вы что, думаете, что мы спустим всё на тормоза?» — спросила женщина, которая явилась к нему. И теперь дождалась, пока он даст ей свой ответ. Потому что она явно не любила ждать и привыкла, что всё ей достаётся легко.

Достаточно было показать свой кошелёк, так тут же открывались все двери. А здесь оказалось, что ничего не светит ни ей, ни её святому сыночку, который якобы был вовсе ни при чём. И вообще это было дело не директора.

Он сюда лезть был не обязан. «Это только начало. Вот посмотрите, ещё хлебнёте…