Сорок гостей, три дня пьянки и долг в 300 тысяч! Так отметили юбилей свекрови в моей квартире, пока я лежала в реанимации. Вернувшись, я сказала только одну ФРАЗУ…
Анна молча наблюдала за этим спектаклем. Вчера эта женщина угрожала ей и шипела, как змея, а сегодня изображает заботливую свекровь. «Что происходит?» Галина Николаевна, наконец, произнесла она.
«Спасибо, что привели помощницу, но мне не нужен чай. И разговаривать нам ни о чем. Мы все обсудили вчера».
Свекровь замерла, не донеся чайник до плиты. «Ох, Анечка, ну что ты такая злопамятная». Она принялась суетливо заваривать чай, не обращая внимания на отказ.
«Мы вчера все немного погорячились». «С кем не бывает. В семье и не такие ссоры случаются».
«Мы больше не семья», — твердо сказала Анна. «Я приняла решение развестись с Олегом». «Глупости».
Галина Николаевна поставила перед ней чашку с чаем. «Ты просто не в себе после больницы. Нервы шалят, это понятно.
Мой Олежек тоже переживает, всю ночь не спал», — ворочался. «Он так любит тебя. Если бы любил, не устраивал бы вечеринку, пока я в реанимации лежала».
«Ой, да ладно тебе! Что ему, в затворниках сидеть было?» Галина Николаевна отмахнулась сделанной беззаботностью. «Я же говорю, юбилей у меня был, не каждый день случаются. Олежек не мог отказать матери.
И поэтому взял кредит на 300 тысяч?» Анна смотрела прямо в глаза свекрови. «Для вашего юбилея». Галина Николаевна слегка замялась.
«Ну, что ты прицепилась к этому кредиту? Подумаешь. У всех сейчас кредиты. Выплатим потихоньку, я помогать буду.
По три тысячи с пенсии, которой у вас пока нет», — сухо закончила за нее Анна. «Анечка, ну что ты как бухгалтер все считаешь?» Нервно рассмеялась свекровь. «Семья, это же не бухгалтерия.
Тут главное, любовь, поддержка. Вот именно поддержки я и не получила», Анна отодвинула нетронутую чашку. «Ни от вас, ни от вашего сына.
Пока я боролась за жизнь, вы праздновали. Триста тысяч можно было потратить на мое лечение, но нет, на ваш юбилей. И теперь вы приходите сюда с какой-то помощницей, будто это исправит ситуацию.
А что ты хочешь?» В голосе свекрови появились визгливые нотки, чтобы мы на коленях ползали. Извинялись? «Мы и так пришли помочь». И Олежек хотел прийти, да на работу срочно вызвали.
«Я хочу компенсации и ущерба», — спокойно ответила Анна. «Полной. Включая погашение кредита Олега.
Как я и сказала вчера. Галина Николаевна прищурилась, это шантаж. Ты не посмеешь пойти в полицию».
«Посмею», — Анна достала телефон и показала свекрови фотографии разгрома. «У меня все задокументировано. И к полиции я уже обратилась».
Это была ложь, Анна еще не успела дойти до участка, но по лицу свекрови было видно, что блеф сработал. «Ты!» Галина Николаевна побледнела. «Ты не можешь так с нами.
С Олежеком. Он же твой муж. Пока еще муж.
Но скоро это изменится». Из гостиной донесся шум, Зина приступила к уборке, гремя ведром и шваброй. Галина Николаевна барабанила пальцами по столу, явно что-то обдумывая.
«Ладно», — наконец сказала она, меняя тактику. «Ты что хочешь? Чтобы мы продали квартиру, что ли? Где деньги-то такие взять?» «Это не моя проблема», — твердо ответила Анна. «Квартиры продавать не нужно.
Но у вас есть ценности. Тот же браслет с бриллиантами, о котором Олег говорил. Шуба.
Золотые украшения. Я видела вчера на вашей руке новый браслет, стоит, думаю, прилично». Галина Николаевна непроизвольно прикрыла запястье рукой.
«Ты что, совсем с ума сошла? Чтобы я свои вещи продавала? Это мне сын подарил». На деньги, взятые в кредит, напомнила Анна. «Которые должны выплачивать мы с ним.
Точнее, я, потому что у Олега все деньги будут уходить банку. И что с того? Ты его жена. Должна поддерживать.
В богатстве и в бедности, помнишь?» В ЗАГСе ничего не говорили про поддержку маминого юбилея, за счет семейного бюджета. Анна позволила себе легкую усмешку. «У вас есть неделя, Галина Николаевна.
Потом я иду в прокуратуру». От дальнейшего разговора их отвлекла Зина, заглянувшая на кухню, там это. Линолеум в ванной надо менять.
И плитку. Все отдирается. Я такое не исправлю, она виновата посмотрела на Анну.
И еще. Чем отирать диван? На нем пятна странные, не знаю, что это. «Ничего, Зиночка, делай, что можешь», махнула рукой Галина Николаевна, поднимаясь.
Мы с Анечкой закончили разговор. Она все равно нас обвиняет во всем. Анна молча проводила свекровь до двери.
«Подумай еще раз, девочка», тихо сказала-то на прощание. «Не разрушай семью. Олежек любит тебя.
Так сильно, что предпочел мамин юбилей моей реанимации», ответила Анна, закрывая дверь. Оставшись с Зиной, она почувствовала неловкость. «Извините, что вас втянули в наши семейные разборки».
«Да ладно», – женщина махнула рукой. «Я и не такое видела». Галина Николаевна мне, кстати, только тысячу заплатить обещала.
«За весь день». «Я доплачу», – тут же сказала Анна. «Работы тут явно больше, чем на тысячу»…
