Сорок гостей, три дня пьянки и долг в 300 тысяч! Так отметили юбилей свекрови в моей квартире, пока я лежала в реанимации. Вернувшись, я сказала только одну ФРАЗУ…
За чаем, свекровь долго и подробно рассказывала о своей тяжелой судьбе, как она одна тянула сыночка, как отказывала себе во всем. Глаза ее при этом подозрительно блестели, а Олег кивал с таким благоговением, что Анне стало не по себе. Уже тогда она заметила странную одержимость сына матерью, их ненормальную связь.
Но любовь застилала глаза, и Анна убедила себя, что все наладится, когда они поженятся и заживут своей семьей. Как же она ошибалась! После свадьбы, Галина Николаевна стала появляться в их доме практически ежедневно. Она приходила просто проведать, но оставалась на целый день.
Критиковала все, от выбора мебели до способа заваривания чая. Могла позвонить в два часа ночи с какой-нибудь срочной просьбой. Если они с Олегом планировали выходные вдвоем, обязательно вклинивалась с какой-нибудь неотложной проблемой, требующей их немедленного участия.
С появлением свекрови у Анны развилась бессонница, начались головные боли. Она перестала приглашать подруг, потому что Галина Николаевна неизменно оказывалась дома в эти моменты и монополизировала все внимание. Олег же не замечал ничего странного, для него вмешательство матери в их жизнь было нормой.
Анна вспомнила день, когда ее привезли в больницу. Острая боль в животе, скорая, диагноз острый панкреатит и срочная операция. Олег был рядом в приемном отделении, но как только ее забрали в операционную, исчез.
Позже медсестра рассказала, что он ушел почти сразу, вроде мама звонила. Три недели в реанимации Анна была одна. Олег появился дважды, на несколько минут, оба раза со словами «мама не отпускает, у нее юбилей на носу, столько дел».
И вот теперь эта женщина стоит в ее разгромленной квартире и предлагает помочь смехотворной суммой из пенсии, которой у нее на самом деле даже нет. Галина Николаевна, Анна решительно выпрямилась. «Я хочу, чтобы вы оба покинули мою квартиру.
Сейчас». «Да ты!» Свекровь задохнулась от возмущения. «Да ты не смеешь так с нами разговаривать! Олег, ты слышишь, как она с нами разговаривает?» Олег неловко переминался с ноги на ногу, держа в руках наполовину собранную сумку.
«Мама, может, нам правда лучше уйти?» «Анька, то есть Аня, наверное, устала с дороги». «Никуда мы не уйдем», отрезала Галина Николаевна. «Это ваш дом, ты здесь живешь».
«А она?» «Она просто взбалмошная девчонка, которая не ценит хорошего отношения». Анна молча достала телефон и открыла галерею. Там хранились фотографии квартиры до ремонта, старые обои, потертый линолеум, древняя мебель, доставшаяся от бабушки.
Рядом она открыла снимки, сделанные после ремонта, светлые стены, новый паркет, современная мебель, уют и порядок. Затем нашла фотографии, которые делала час назад, все следы разрушений, грязь, разгром. «Посмотрите, Галина Николаевна», Анна протянула телефон свекрови.
«Это было да. Это стало после. А это то, что вы устроили за три дня юбилея».
Свекровь неохотно взглянула на экран, скривилась и отмахнулась. «Подумаешь, немного не убрались. Завтра все будет в порядке».
«Немного?» Анна начала прокручивать фото. Испорченный паркет. Прожженные обои.
Сломанная мебель. Разбитая сантехника. «Это немного не убрались?» «Ой, да ладно тебе драматизировать!» Галина Николаевна театрально закатила глаза.
«Подумаешь, мелкие повреждения. Ремонт сделаем, и все как новенькое». «На какие деньги?» Тихо спросила Анна.
«Олег, в кредитах, вы обещаете три тысячи, с несуществующей пенсии. Кто будет платить за новый ремонт?» Свекровь на мгновение замолчала, затем сузила глаза. «А может это ты все подстроила?» «А?» «Может это твой хитрый план?» «Женила на себе моего сыночка, а теперь выставляешь его, чтобы с новым хахалем пожить?» «Олежек, ты подумай, может она в больнице с кем спуталась?» «Мама!» Даже Олег, казалось, был шокирован таким поворотом.
«Анька!» Аня из реанимации только вышла. Там даже посетителей почти не пускали. Анна тихо вздохнула.
Этот разговор не имел смысла. Сейчас Галина Николаевна перейдет к своей любимой тактике, будет выворачивать ситуацию наизнанку, превращая себя в жертву, а Анну – в исчадие ада. «Через неделю жду полного возмещения ущерба, включая досрочное погашение кредита вашего сына», – твердо произнесла Анна, глядя прямо в глаза Свекрови.
«Я его кормить не собираюсь, пока он платит кредит. Иначе эти фотографии отправятся в прокуратуру с заявлением». «Что?» Галина Николаевна побледнела.
«Это шантаж. Это требование компенсации за нанесенный ущерб», – спокойно поправила Анна. «Вы устроили дебош в частной собственности, нанесли материальный вред.
По закону я имею полное право требовать возмещения. В прокуратуру она пойдет». Свекровь делом на рассмеялась, но в глазах промелькнул страх.
«И что ты им скажешь? Что Свекровь отпраздновала юбилей в квартире сына?». «В моей квартире», – поправила Анна. «Без моего ведома и разрешения.
С материальным ущербом на несколько сотен тысяч. Это называется незаконное проникновение в жилище и умышленное повреждение чужого имущества». Статьи 139 и 167 Уголовного кодекса, если не ошибаюсь.
Галина Николаевна заморгала, явно не ожидая от тихой невестки знаний юридических тонкостей. «Ты. Ты блефуешь.
Никуда ты не пойдешь. Проверим?» Анна прокрутила галерею, показывая еще несколько особо вопиющих кадров. «Кстати, у меня есть свидетели, соседи, которые могут подтвердить, что в квартире, несколько дней, шумели десятки незнакомых людей, пока хозяйка находилась в больнице.
Этого достаточно для заявления». Свекровь переводила растерянный взгляд Санны на сына и обратно. Ее привычные манипуляции не работали, угрозы не действовали.
Впервые за все время их знакомства, тихая Анечка, показала характер. «Олег». Обратилась она к сыну.
«Скажи этой. Этой. Своей жене, что так нельзя.
Мы же семья». Олег нервно сглотнул. «Мама, может, Аня и правда имеет право возмущаться.
Мы тут…» «Немного». Перегнули палку с празднованием. «Ты что, против родной матери?» Возопила Галина Николаевна, картинно хватаясь за сердце.
«Я тебя растила, ночей не спала, от себя все отрывала, а ты…» «Все, хватит», — оборвала ее Анна. «Через неделю жду полной компенсации. А сейчас, на выход.
Ты пожалеешь, девка». Прошипела свекровь, резко меняя тактику. «Пожалеешь, что связалась с нами.
Я тебе такое устрою. Мама, Олег наконец закончил собирать сумку. Пойдем».
«Правда». «Аня права, мы…» «Я натворил дел. Нужно дать ей время».
«Какое время?» «Она тебя выгоняет. Из твоего дома». «Из моего дома», — спокойно поправила Анна.
«И это окончательное решение». Галина Николаевна смирила ее ненавидящим взглядом, развернулась и пошла к выходу, ожидая, что сын последует за ней. Олег нерешительно задержался в дверях.
«Аня, я… Я правда не думал, что так получится». «Уходи, Олег», — Анна устало махнула рукой. «Нам больше ни о чем говорить.
Мой адвокат свяжется с тобой насчет развода». «Адвокат?» Он побледнел. «Но мы можем все обсудить, решить цивилизованно».
«Олег!» — раздался из прихожей, командный голос свекрови. «Быстро иди сюда». Он вздрогнул как от удара, бросил на Анну последний умаляющий взгляд и пошел к двери.
Хлопок входной двери ознаменовал конец девяти месяцев брака с человеком, который так и не стал ей настоящим мужем. Анна медленно опустилась на краешек дивана и закрыла глаза. За окном пряталось солнце, плавно переходя в мягкие сумерки.
Из открытого окна доносились звуки весеннего вечера, птичий гомон, шелест листьев, чьи-то далекие голоса. Жизнь продолжалась. Мысли текли хаотично, сбивчиво.
О том, как познакомилась с Олегом и что привлекло ее в этом обаятельном, но безвольном мужчине. О том, как игнорировала очевидные красные флажки в их отношениях. О том, как свекровь методично разрушала их брак, своими постоянными вторжениями…
