Скажи спасибо, что ЭТОМУ твоему, разрешили здесь жить. Свекровь покосилась на моего сына, от первого брака. Видимо, забыла, в чьей квартире она живет уже третий месяц. Пришлось НАПОМНИТЬ…
Домой вернулась поздно, около девяти. Открыв дверь, услышала приглушенные голоса из кухни. Свекровь и… Димка? «Еще раз увижу эту гадость, и выкину, слышишь?» – голос Людмилы Аркадьевны звучал резко, с металлическими нотками.
«И матери не говори, она все равно меня не слушает». «Но это моя вещь», – в голосе Димки слышались слезы. «Мне ее Сергей подарил».
«А до этого я подарила ее Сереже на день рождения. И не ожидала, что он раздаст мои подарки кому попало». «Я не кто попало».
Впервые Ирина услышала, как сын повысил голос. Раздался резкий звук, словно пощечина. Ирина похолодела.
«Как ты разговариваешь со старшими, мальчишка?» – шипела свекровь. «Вот таким тебя мать воспитала. Грубияном?» Ирина влетела на кухню.
Димка стоял у стола, прижимая руку к покрасневшей щеке. В его глазах стояли слезы. На столе лежала разобранная игровая приставка – та самая, из тайника.
«Что здесь происходит?» – голос Ирины дрожал от гнева. Людмила Аркадьевна резко обернулась, в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на испуг, но быстро сменилось привычной надменностью. «Воспитательный момент», – она выпрямилась.
«Твой сын огрызается и прячет запрещенные вещи». «Она ударила Димку», – прошептала Ирина, не веря своим глазам. «Ты ударила моего сына».
«Шлепок за дерзость – это не удар», – парировала свекровь. «В свое время я не стеснялась и Сережу ремнем выпороть, когда заслуживал. И вырос приличным человеком, не то что нынешнее поколение, которое ни в грош не ставит старших».
Ирина подошла к сыну, осмотрела его лицо. На щеке отчетливо виднелся след от пятерни. «Собирай приставку и иди в комнату», – тихо сказала она.
«Закрой дверь». Димка кивнул, торопливо сгреб детали в ладони и выскользнул из кухни. Ирина повернулась к свекрови.
«Как вы посмели поднять руку на моего ребенка?» Людмила Аркадьевна скрестила руки на груди. «Не драматизируй, Ирочка. Обычное воспитание.
Сережа поймет меня, вот увидишь». «Мне плевать, кто вас поймет». Ирина чувствовала, как в ней поднимается волна такой ярости, что становилось трудно дышать.
«Вы ударили моего сына. В моем доме. После этого вам здесь не место».
«Что значит “не место”?» – свекровь неприятно усмехнулась. «Ты меня выгоняешь, что ли? А Сережа знает о твоих планах?» «Узнает, когда вернется.
И что ты ему скажешь? Что его мать должна жить на улице из-за какого-то пустяка? Из-за избалованного мальчишки, которому давно не помешала бы мужская рука?» Ирина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони до боли.
«Вон из моего дома», – произнесла она тихо, но твердо. «Собирайте вещи и уходите. Сейчас же».
Людмила Аркадьевна рассмеялась ей в лицо. «Ты в своем уме? Куда я пойду на ночь глядя? К подруге своей? К Зинаиде?» «Или еще куда-нибудь? Мне все равно». «Никуда я не пойду», – отрезала свекровь. «Это теперь и мой дом тоже.
Сережа тут живет, а значит, и я имею право». Ирина молча развернулась и вышла из кухни. В гостиной она огляделась: раскладной диван, на котором спала свекровь, шкаф, где теперь лежали ее вещи.
Решительно подошла к шкафу, распахнула дверцы и начала вытаскивать одежду, сбрасывая ее на диван. «Что ты делаешь?» – взвизгнула Людмила Аркадьевна, появляясь в дверях. Ирина не ответила.
Методично опустошала полки, доставала свертки и коробки с верхних антресолей. Потом достала из кладовки большой чемодан на колесиках – тот самый, с которым свекровь приехала на «пару месяцев». «Ты не можешь меня выгнать», – повторяла Людмила Аркадьевна, следя за ее действиями.
«Сережа этого не допустит. Он выберет мать, вот увидишь». «Пусть выбирает», – спокойно отозвалась Ирина, укладывая вещи в чемодан.
«Но вы уйдете сегодня». «Никуда не пойду». Свекровь попыталась выхватить из ее рук какую-то блузку, но Ирина крепко держала ткань.
«Либо вы уходите сами, либо я вызываю полицию», – сказала она, глядя прямо в глаза пожилой женщине. «У меня есть свидетель – мой сын. На его лице след от вашей руки.
Как думаете, куда вас отправят за избиение несовершеннолетнего?» Людмила Аркадьевна побледнела. Она открыла рот, потом закрыла, не найдя слов.
Наконец процедила сквозь зубы: «Ты пожалеешь об этом. Когда Сережа узнает?» «Он узнает», – кивнула Ирина. «Обязательно.
А теперь собирайтесь, у вас 20 минут». Через час Людмила Аркадьевна, поджав губы, стояла в дверях с чемоданом и сумкой. На прощание она прошипела: «Это не конец, невестушка.
Еще посмотрим, кто кого». Ирина молча закрыла за ней дверь и прислонилась к стене, чувствуя, как дрожат колени. Что же она наделала? Как отреагирует Сергей? Но потом перед глазами встал образ испуганного Димки с красной щекой, и она поняла, что поступила правильно.
Любой ценой. Она прошла в детскую. Сын сидел на кровати, сосредоточенно собирая приставку.
«Мам, она правда ушла?» Ирина присела рядом, обняла его за плечи. «Правда». «А Сергей?» Вопрос был трудным, но Ирина не собиралась лгать.
«Не знаю, сынок. Когда он вернется, мы поговорим». «А если он тоже уйдет?» – в голосе Димки звучала тревога.
Ирина глубоко вздохнула. «Тогда… будем жить вдвоем…
