Скажи спасибо, что ЭТОМУ твоему, разрешили здесь жить. Свекровь покосилась на моего сына, от первого брака. Видимо, забыла, в чьей квартире она живет уже третий месяц. Пришлось НАПОМНИТЬ…
Ирина почувствовала, как холодеет внутри от этой формулировки. «Вами», не «тобой». Она и Димка были в его сознании чем-то отдельным, не самым главным.
«Я не прошу тебя выбирать», – тихо сказала она. «Я прошу тебя установить границы. Объяснить матери, что она гость в нашем доме, а не хозяйка».
«Она моя мать, Ирина». «А я твоя жена. А Димка?» – она запнулась.
«Ты говорил, что любишь его как родного». Сергей сжал переносицу. «Конечно, люблю. Просто…
Ты не понимаешь. Мама всегда была властной, она привыкла все контролировать. После смерти отчима она совсем расклеилась, а сейчас наконец пришла в себя, вернулась к своему обычному состоянию.
Я этому рад». «А твоя семья – я и Димка? Нам хорошо при таком положении дел?» «Вы тоже моя семья», – ответил он неуверенно. «Просто…
Нужно время, чтобы все притерлись». Ирина покачала головой. «Полгода, Сереж. Полгода мы пытаемся притереться.
Не получается. Я больше не чувствую себя дома в собственной квартире». «Тебе просто нужно проявить больше гибкости».
Он попытался взять ее за руку, но Ирина отстранилась. «Я достаточно была гибкой», – ее голос дрогнул. «Но я не позволю разрушить то, что для меня важно: мой дом, мои отношения с сыном».
Разговор закончился ничем. Сергей пообещал подумать и поговорить с мамой, но Ирина уже не верила в эти обещания. Димка стал замкнутым, и это беспокоило Ирину больше всего.
Раньше такой открытый и разговорчивый, теперь он все чаще молчал, запирался в комнате, ссылаясь на уроки. Однажды Ирина нашла его тайник под кроватью: в старой коробке из-под конструктора лежали его любимые вещи – плеер, который Сергей подарил на день рождения, несколько комиксов, игровая приставка. «Зачем ты это прячешь?» – осторожно спросила она, присев рядом с сыном на кровать.
Димка опустил глаза. «Бабушка Люда сказала, что комиксы – это глупость, а от приставки мозги разжижаются. Она хотела выкинуть». Ирина почувствовала, как внутри все закипает.
«Она не имеет права трогать твои вещи», – твердо сказала она. «Это твоя комната, твое пространство». «А она говорит, что ее сын содержит эту квартиру, так что теперь это их дом», – Димка говорил тихо, не поднимая глаз.
«И что мне надо слушаться, иначе они нас выгонят». Ирина замерла. Боль и ярость затопили ее с такой силой, что на секунду перехватило дыхание.
«Она сказала такое? Прямо так и сказала?» Димка кивнул. «Когда ты была на работе, а Сергей на конференции. Она сказала, что мы тут благодаря их доброте». Ирина обняла сына, прижав к себе с такой силой, что он слегка охнул.
«Послушай меня». Она взяла его лицо в ладони, глядя прямо в глаза. «Это наш дом.
Бабушкин, твой, мой. Никто никогда нас отсюда не выгонит. Понимаешь?» Димка кивнул, но в его взгляде читалось сомнение.
И Ирина его понимала: гарантий не было. Сергей платил половину коммунальных платежей, покупал продукты. Технически это давало ему какие-то права.
Но квартира была оформлена на нее одну. Бабушка очень настаивала на этом, когда передавала жилье, хотя тогда Ирина не придавала этому значения. «Не слушай, что говорит Людмила Аркадьевна», – твердо сказала она.
«И если она снова начнет что-то подобное, сразу звони мне. В любое время». Неделю спустя напряжение достигло предела.
Сергей уехал на трехдневный семинар в другой город, и Ирина с Димкой остались один на один со свекровью. Людмила Аркадьевна, словно почувствовав отсутствие сдерживающего фактора, стала еще более властной и категоричной. «Димочка, ты опять не съел кашу?» – строго говорила она за завтраком.
«Что за непослушный мальчик! Вот в мое время детей за такое наказывали. Остаешься без конфет на неделю!» «Людмила Аркадьевна», – Ирина старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало, – «мы с Димой разберемся сами. Если он не хочет кашу, значит, не голоден».
«Вот из-за такого попустительства дети и вырастают эгоистами», – свекровь поджала губы. «Сережа всегда доедал все до последней крошки». «Наверное, потому что был голодным», – не выдержала Ирина.
«Что ты имеешь в виду?» – глаза Людмилы Аркадьевны опасно сузились. «Только то, что сытого ребенка не нужно заставлять есть», – Ирина отвернулась, заканчивая разговор. Вечером она задержалась на работе, разбираясь с квартальным отчетом…
