«Сестре шуба больше к лицу, сестре эта шуба в самый раз будет!». Муж прямо перед гостями сорвал с меня подарок родителей и накинул на плечи своей сестре. Мама выронила бокал, а папа сказал только ОДНУ фразу….

«Тогда она будет решать свои проблемы сама. Я больше не буду спасателем для взрослой женщины. И уж точно не за счет нашего с тобой будущего».

Что-то в его голосе убедило Ирину. Впервые за долгое время она позволила себе поверить. «Хорошо», — наконец сказала она.

«Поедем». Карпаты встретили их морозной свежестью и тишиной заснеженных лесов. Маленький деревянный дом на склоне горы, натопленная баня, никакой сотовой связи.

Только они вдвоем, будто снова знакомились заново, узнавали друг друга. На третий день, когда они сидели у камина, потягивая глинтвейн, Андрей внезапно сказал. «Знаешь, я никогда не рассказывал, почему так опекал Марину».

Ирина подняла взгляд от книги. «Почему? Когда ей было шесть, а мне двенадцать, — начал он, глядя в огонь, — она чуть не утонула в реке. Мы были на даче, взрослых рядом не оказалось.

Она залезла на мостки и упала. Я вытащил ее, но она уже не дышала. Он помолчал, сжимая кружку.

Я делал ей искусственное дыхание, как показывали в фильмах. Она очнулась, но это было страшно. Мне казалось, что я чуть не потерял сестру».

Ирина внимательно слушала, не перебивая. После этого мама внушила мне, что я отвечаю за Маринку. Что я должен ее защищать.

Всегда и от всего. Это стало навязчивой идеей. Я не мог ей отказать, понимаешь? Каждый раз, когда она о чем-то просила, я вспоминал ее синее лицо, когда вытащил из воды.

Он потер виски, словно пытаясь стереть воспоминания. Но после твоего дня рождения, после всего, что случилось. Я вдруг понял, что моя гиперопека не помогает ей.

Наоборот, я делаю ее слабее, зависимее. А главное, я понял, что рискую потерять тебя. И это оказалось страшнее всего.

Ирина молчала, переваривая услышанное. Она никогда не знала этой истории. Андрей не делился с ней подобными воспоминаниями.

Почему ты не рассказал раньше? Спросила она наконец. Не знаю, он пожал плечами. Наверное, мне казалось, что это только моя ответственность.

Моя, и мамина. Семейное дело. Но я тоже семья, Андрей.

Он кивнул, глядя ей в глаза. Теперь я это понимаю. Ты – моя настоящая семья.

И я чуть не потерял тебя из-за своей слепоты. В ту ночь Ирина впервые за долгое время не ушла спать в другую комнату. Они лежали рядом, не касаясь друг друга, но чувствуя, как постепенно тает лед отчуждения.

Вернувшись из Карпат, они обнаружили десятки пропущенных звонков, от Марины и свекрови. Следуя договоренности, Андрей перезвонил сам, коротко, по громкой связи, при Ирине. Да, мама, мы в порядке.

Были вне зоны доступа. Нет, я не могу сейчас приехать, у нас с Ириной планы. И нет, я не буду обсуждать Маринины проблемы с арендой.

Она взрослый человек, справится. Повесив трубку, он выдохнул, словно после тяжелого испытания. Тяжело? спросила Ирина, накрывая его руку своей.

Непривычно, признался он. Но правильно. На следующий день раздался звонок в дверь.

На пороге стояла свекровь, непривычно скромная, с пакетом гостинцев. Можно войти? неуверенно спросила она. Я ненадолго.

Ирина переглянулась с Андреем и кивнула, пропуская свекровь в квартиру. Татьяна Павловна прошла на кухню, аккуратно уселась на край стула. От ее обычной самоуверенности не осталось и следа.

Я пришла извиниться, начала она, глядя на скатерть. Перед тобой, Ирина. И перед тобой, сын.

Ирина изумленно замерла, не веря своим ушам. За шесть лет их знакомства, свекровь ни разу не признавала свою неправоту. Я была.

Несправедлива, продолжила Татьяна Павловна. Все это время я ставила Маринины интересы выше всего. Мне казалось, что я защищаю дочь.

А на самом деле я делала ей только хуже. Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. После того инцидента на дне рождения.

Я много думала. И разговаривала с Мариной. Впервые в жизни, действительно разговаривала, а не просто потакала.

И поняла, что во многом виновата в том, какой она выросла. Андрей удивленно посмотрел на мать. Что ты имеешь в виду? То, что я вырастила инфантильного ребенка, горько сказала Татьяна Павловна.

И тебя приучила ее опекать. Я думала, что делаю как лучше, но. Она покачала головой.

Все получилось иначе. Она повернулась к Ирине. Ты была права насчет всего.

Марина должна научиться жить самостоятельно. И мы с Андреем не должны были взваливать на тебя последствия нашей гиперопеки. Ирина не знала, что ответить.

Часть ее хотела торжествовать, наконец-то свекровь признала свою неправоту. Но другая часть чувствовала странную грусть. Эта женщина, всегда такая властная и уверенная, сейчас выглядела просто усталой пожилой матерью, осознавшей свои ошибки…