Решив проведать больного мужа, Маша ушла с работы пораньше. А когда она не смогла открыть дверь, вспомнила ЭТИ слова гадалки…
Совсем». «Убедилась?» — нагло спросил второй мужчина и обратился к другу. «Видишь, не зря нас мужик предупредил, чтобы мы первым делом сегодня замки сменили в квартире».
На Машу было больно смотреть. Она как будто постарела на глазах. Виктор Игнатьевич взял Машу под руку и повел обратно к себе.
«Машенька, вы успокойтесь. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Это ерунда какая-то, путаница».
«Какая путаница? Я подпись своей сестры ни с чем не перепутаю. Это точно она подписывала». «Вы извините за мой бестактный вопрос, но ваша сестра не играет? Или, может, супруг? Может, их похитили и вынудили подписать договор купли-продажи?» «Нет, никто не играет.
Хотя я теперь уже не уверена». И вдруг Машу осенило. Она побежала к своей квартире и принялась стучать руками в дверь изо всех сил.
Дверь открыл мужчина, который был более доброжелательным. «Чего тебе еще? Вы можете показать мне документы на квартиру. Она же оформлена на двоих сестер, а в договоре подпись только одной.
Как такое может быть?» «Вторая сестра признана недееспособной. А Дарья Гордиенко назначена ее опекуном, поэтому она единолично и подписала договор. Еще вопросы есть?» Маша побледнела.
Даже Виктор Игнатьевич от услышанного пошатнулся, едва не упал. «Господи, и правду говорят, что сынами-родственниками и врагов не надо», подумал он, но вслух, разумеется, так не сказал. Он снова взял Машу под руку и почти силой потащил в квартиру.
Девушка как будто окаменела. Сосед завел на этот раз Машу в гостиную и посадил в кресло. Он не знал, что делать и как успокоить девушку, поэтому ходил по комнате взад-вперед, пытаясь найти выход.
«Виктор Игнатьевич, скажите, вы в своей жизни порядочных людей встречали? Добрых, отзывчивых? Кроме меня есть еще такие же идиоты, или я в одном экземпляре?» У Маши начиналась истерика. «Машенька, хороших и добрых людей много. И, конечно, я их встречал.
Вот ваша бабушка, например, добрейшей душой человек была. Вы, видимо, в нее пошли. Моя супруга покойная тоже очень добрая женщина была.
Никогда мимо чужой беды не проходила. Быть добрым и человечным хорошо. Не каждому дано, я вам скажу.
Так что вы не выдумывайте. Вы очень хороший человек, и такой и оставайтесь». А мой муж меня ругает за мою наивность и доверчивость.
Но с доверием, конечно, нужно быть поосторожнее. Нельзя слепо доверять людям. Это может привести к негативным последствиям.
Хотя… он на несколько секунд замолчал, а потом все-таки закончил. Вы теперь и сами это понимаете. «Может, мне в полицию обратиться?» — спросила Маша.
«Конечно, обязательно нужно идти в полицию. Но не сегодня». «Почему не сегодня?» — не поняла Маша.
«Потому что с такими вопросами в полицию лучше идти предварительно проконсультировавшись с грамотным юристом. Вы же знаете нашу полицию. Не будут они заниматься вашим вопросом просто так.
Их пнуть надо». «А где мне найти грамотного юриста?» Маша задавала вопросы машинально, явно не осознавая происходящее. «Это я обязательно придумаю.
Вы не волнуйтесь. Вам нужно успокоиться и отдохнуть. Давайте я вам валерьяночки накапаю».
«Нет, не нужно, спасибо». «Тогда коньяк. Вам очень нужно.
Вот как лекарство, расценивайте сейчас его». «Давайте лучше коньяк», — покорно согласилась Маша. Виктор Игнатьевич налил Маше целую рюмку и дал выпить.
Для Маши, не употребляющей крепких напитков, это была очень серьезная доза. А на фоне стресса и подавно. Маша почти сразу отключилась прямо в кресле.
Виктор Игнатьевич заботливо укрыл девушку пледом и пошел на кухню. У бывшего учителя было много разных учеников, и он отлично знал, что среди них есть и сотрудники полиции, и прокуратуры. Полистав немного записную книжку, он решил позвонить Денису Стеклову.
Парень был башковитый еще со школы. Виктор Игнатьевич уже тогда понимал, что Денис далеко пойдет и многого достигнет. Но что в 34 будет подполковником, даже он не предполагал.
Он уверенно набрал номер Дениса, трубку сняли со второго гудка, и это было приятно. «Виктор Игнатьевич, дорогой, рад вас слышать!» Тут же услышал он грозный голос Дениса. «Так я еще и не сказал ничего», — улыбнулся Виктор Игнатьевич.
«Здравствуй, Денис. Помощь твоя нужна». «Здравствуйте, здравствуйте.
Чем смогу, помогу. Что случилось?» «Это не телефонный разговор. Сможешь ко мне заехать на днях?» «Конечно.
Вечером буду. Только ближе к девяти. Не очень неприлично»…
