«Ты не виновата, да?» Виктория шагнула ближе. «Все он, да?» Елена не нашлась, что ответить. Григорий подошел к Виктории вплотную, его лицо было словно каменное.
«Ты здесь, значит, выжила. Радуйся этому и уходи. У нас нет для тебя места».
Виктория улыбнулась, но в этой улыбке было больше боли, чем радости. «Удивительно», — сказала она, обращаясь к Елене. «Даже сейчас он не позволяет тебе говорить.
Ты всегда была такой. Покорный. Хватит».
Григорий поднял голос, но Виктория не остановилась. «А знаете, что самое интересное? Я нашла вас не потому, что хотела мести, а потому, что я видела, как вы живете. Этот дом — это жизнь.
Вам все равно. Вы давно забыли о моем существовании». Она достала из папки старую фотографию.
На ней была маленькая девочка, сидящая на траве, с улыбкой на лице. Виктория подняла фото, чтобы Елена могла его увидеть. «Это я. До того, как вы решили, что я недостойна быть частью вашей семьи», Елена схватилась за голову.
Григорий молчал, его плечи поникли. «Так вот», — сказала Виктория, ее голос стал тише. «Я не хочу от вас ни денег, ни извинений.
Я просто хочу, чтобы вы знали, я здесь. И я больше не исчезну». Елена смотрела на фотографию, ее руки дрожали.
Она попыталась взять ее, но не смогла. Слишком много чувств нахлынуло в этот момент, вина, страх, стыд. Она подняла глаза на Викторию и, наконец, заговорила.
«Я не знала, что ты выживешь. Мы, мы просто испугались. Мы не думали, что у нас есть силы справиться.
Ты была такой маленькой, такой хрупкой. Григорий говорил, что мы делаем это ради тебя, что ты заслуживаешь лучшего». «Лучшего?» Виктория насмешливо рассмеялась.
«Лес в середине ночи? Холод, одиночество? Это то, что вы называли лучшим?» Григорий шагнул ближе к Виктории, его лицо стало мрачным. «Ты не знаешь, через что мы прошли», — сказал он. «Мы едва сводили концы с концами.
Мы сделали все, что могли, чтобы спасти нашу семью». Виктория повернулась к нему, ее глаза сверкали. «Вы спасали себя.
Вы сделали выбор, который был удобен вам». Елена разрыдалась. Она уткнулась лицом в руки, как будто пыталась скрыться от всего происходящего.
Григорий подошел к ней, положил руку на плечо, но она оттолкнула его. «Это не было правильно, Гриша», — прошептала она. «Это было чудовищно».
Виктория подошла к окну. Она смотрела на темноту за стеклом, словно пыталась найти там ответы. Через минуту она заговорила, когда меня нашли, я не могла говорить.
Ни одного слова. Месяцами я просто молчала, потому что боялась, что если скажу что-то, меня снова оставят. Ее голос дрожал, но она продолжала, в приемной семье ко мне отнеслись хорошо.
Но я всегда знала, что не была их родной. Они любили меня, но я была для них чужой. Она повернулась к Елене и Григорию…