Перед Пасхой свекровь заставила беременную Ларису красить ограду на могиле бывшей невестки. Через 2 часа свекровь любовалась работой Ларисы, пока не раздался ЭТОТ звонок…
А для Ларисы начиналась отчаянная борьба за собственную жизнь. Возвращаясь с кладбища, Лариса чувствовала, как телефон в кармане куртки словно жжет ее сквозь ткань. Эти фотографии — это послание.
Сидя на пассажирском сиденье рядом со свекровью, она старалась дышать ровно, не выдавая бури эмоций внутри. «Какие планы на выходные, дорогая?» — нарушила тишину Ирина Сергеевна, не отрывая взгляда от дороги. «Мне кажется, вам с Андреем стоит заехать к нам на праздничный обед в воскресенье.
Я приготовлю что-нибудь особенное». «Не уверена», — Лариса смотрела прямо перед собой. «У нас были другие планы».
«Какие же?» В голосе свекрови послышались металлические нотки. «Хотели просто побыть вдвоем. То есть втроем», — Лариса машинально положила руку на живот.
Ирина Сергеевна поджала губы. «Семейные праздники должны проводиться семьей. А я часть вашей семьи, не так ли?» В глазах женщины мелькнуло что-то такое, отчего Лариса непроизвольно прижалась к дверце машины.
Только сейчас она заметила, с какой силой свекровь сжимает руль: костяшки пальцев побелели. «Я поговорю с Андреем», — тихо ответила Лариса. «Вот и славно», — тут же смягчилась Ирина Сергеевна.
«А я приготовлю тебе особый пасхальный травяной сбор. Для здоровья малыша». Дома Лариса сразу заперлась в ванной.
Включила воду, чтобы шум заглушал ее действия, и принялась внимательно рассматривать сделанные фотографии. Сомнений не оставалось: надпись была настоящей. «Яд в чае.
Не пей». Лариса сохранила фотографии в облачном хранилище и удалила их из телефона на случай, если свекровь или кто-то еще получит доступ к ее устройству. Потом долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть не только запах краски и кладбищенскую пыль, но и леденящий страх, поселившийся внутри.
Когда она вышла из ванной, Андрей уже вернулся с работы и сидел на кухне, просматривая что-то в телефоне. «Как прошел день?» — спросил он, не поднимая глаз. Лариса замерла на пороге.
Рассказать? Прямо сейчас? Показать фотографии, поделиться страшной догадкой? А если он не поверит? Если примет сторону матери? Решит, что у меня просто беременная паранойя? «Нормально», — ответила она, садясь напротив. «Твоя мама возила меня по кладбищам. Мы были на могиле Марины».
Андрей вздрогнул и наконец поднял взгляд. «Зачем? Я же говорил ей, что сам этим займусь на следующей неделе». «Видимо, она не захотела ждать. Сказала, что это семейный долг».
Лариса внимательно следила за реакцией мужа. Андрей нахмурился, но в его взгляде не было подозрения или тревоги, лишь досада. «Прости, что тебе пришлось этим заниматься.
Мама иногда бывает… настойчивой». «Настойчивой.
Какое безобидное слово для того, что она делает», — подумала Лариса. «Она приглашает нас на пасхальный обед в воскресенье», — произнесла она вслух. «Господи, снова?» — Андрей устало потер лицо.
«Я думал, мы проведем выходные только вдвоем». «Я тоже так думала, но…» «Но мама умеет настаивать», — закончил он с грустной улыбкой. «Знаешь, давай откажемся.
Один раз можно и не поехать». Лариса почувствовала прилив благодарности. Должна ли она рассказать ему сейчас? Показать фотографии, поделиться своими подозрениями? Но телефон Андрея зазвонил, прерывая момент.
На экране высветилось: «Мама». «Я перезвоню ей позже», — сказал он, отклоняя вызов. Телефон зазвонил снова.
И снова. И снова. «Черт», — Андрей вздохнул.
«Лучше я отвечу, иначе она не успокоится». Лариса наблюдала, как муж разговаривает с матерью. Сначала раздраженно, потом примирительно, затем просто устало.
Классический сценарий их общения: Ирина Сергеевна всегда добивалась своего. «Хорошо, мама. Да, мы приедем.
В два часа, как обычно». Когда он закончил разговор, то выглядел виноватым. «Прости. Она говорит, что уже все приготовила и будет очень расстроена, если мы не приедем.
Обещает, что задержит нас всего на пару часов». Лариса почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Она приготовит тебе особый пасхальный травяной сбор»…
