Перед Пасхой свекровь заставила беременную Ларису красить ограду на могиле бывшей невестки. Через 2 часа свекровь любовалась работой Ларисы, пока не раздался ЭТОТ звонок…
«Это не лучшая идея, господин Соколов. Речь идет о вашей матери». «Именно поэтому я должен поехать», — настаивал Андрей.
«Возможно, она согласится говорить только со мной». После некоторых колебаний начальник согласился. «Хорошо.
Но вы будете держаться в стороне, пока офицеры не обеспечат безопасность». Лариса крепко сжала руку мужа. «Я поеду с тобой».
«Нет», — резко ответил он. «Ты останешься здесь, в безопасности». «Пожалуйста, Лариса.
Ради ребенка». Она хотела возразить, но по его лицу видела: это не обсуждается. Он был прав.
Если Ирина Сергеевна действительно виновна, если она дважды убивала невесток, нельзя рисковать. Оставшись в полицейском участке, Лариса чувствовала себя как на иголках. Минуты тянулись мучительно медленно.
Офицер, приставленный к ней для компании, пытался отвлечь разговором, но она едва его слышала. Наконец, спустя почти три часа, ее телефон зазвонил. Андрей.
«Лариса», — его голос звучал странно, отстраненно. «Мы в больнице». Ее сердце пропустило удар. «Что случилось? Ты ранен?» «Нет, не я. Мама.
Она выпила что-то, когда полиция вошла в дом. Врачи говорят, похоже на отравление аконитом. Ее состояние критическое».
Лариса закрыла глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Ирина Сергеевна выбрала тот же яд, которым отравила двух невинных женщин. «Мне приехать к тебе?» — тихо спросила она.
«Да, пожалуйста», — в его голосе звучала боль. «Я в городской больнице, третий этаж, отделение интенсивной терапии». В коридоре больницы Лариса нашла Андрея, сидящим на пластиковом стуле, с безжизненным взглядом, устремленным в пространство.
Рядом с ним стоял Томилин, делая пометки в блокноте. «Что произошло?» — спросила Лариса, опускаясь на стул рядом с мужем. «При обыске в доме вашей свекрови обнаружили целую коллекцию ядовитых растений», — ответил Томилин.
«Аконит, наперстянка, белладонна. И подробные записи о их свойствах, дозировках, симптомах отравления». «Когда полиция начала изымать это, —
она выпила настойку аконита», — глухо закончил Андрей. «Прямо на глазах у полицейских. Сказала, что не позволит выскочкам разрушить ее семью».
Лариса обняла мужа за плечи, чувствуя, как он дрожит. «Мне так жаль, Андрей». «Знаешь, что самое страшное?» — он поднял на нее глаза, полные боли.
«В ее спальне нашли альбом. Там были фотографии. Марины, Вероники.
И тебя. Перечеркнутые красным. И записи: даты, дозировки, симптомы.
Она вела дневник отравлений, Лариса. Моя мать. Она хладнокровно планировала смерть трех женщин.
И гордилась этим». Томилин кашлянул. «В доме также обнаружили недавно купленную детскую колыбель.
И несколько комплектов детской одежды. Похоже, Ирина Сергеевна планировала…» «Занять ваше место после», —
он не закончил, но смысл был ясен. Свекровь намеревалась не только избавиться от невестки, но и забрать ее ребенка, став для него матерью. «Врачи говорят, она вряд ли выживет», — сказал Андрей после долгого молчания.
«Доза была слишком большой». Лариса не знала, что сказать. Как утешить человека, чья мать оказалась серийной убийцей? Как помочь пережить такое предательство? «Вы были правы», — тихо произнес Томилин.
«Все эти годы две женщины считались погибшими в результате несчастного случая, а на самом деле они были убиты. Если бы не вы, правда никогда бы не всплыла». К вечеру состояние Ирины Сергеевны резко ухудшилось.
Врачи пустили Андрея в палату попрощаться. Лариса ждала его в коридоре, нервно перебирая четки, купленные когда-то давно во время паломничества. Он вышел через двадцать минут, бледный, с потухшим взглядом.
«Она созналась», — сказал он, опускаясь рядом с Ларисой. «Прямо там, на смертном одре. Сказала, что делала это ради меня и Виктора.
Что невестки крали ее сыновей, разрушали семью. И что она не жалеет, ведь она защищала своих мальчиков». Лариса молча взяла его за руку.
«Знаешь, что она сказала в конце?» — в голосе Андрея звучало отвращение. «„Я готовила и для тебя. На случай, если ты выберешь ее, а не меня“.
Моя собственная мать». Он не смог закончить фразу. Лариса обняла его, чувствуя, как его плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.
Томилин деликатно отошел, давая им уединение. Через несколько минут он вернулся. «Соболезную, Андрей Викторович.
Врачи сообщили, что Ирина Сергеевна скончалась». В Светлое Воскресенье, ровно через три недели после Пасхи, когда вся эта история начала раскручиваться, Лариса стояла у могилы Марины Соколовой. Свежевыкрашенная черная ограда блестела на солнце…
