Отримавши повістку про розлучення, Даша пленталася додому з важкими сумками. А вирішивши викинути старий килим, ЗАВМЕРЛА, піднявши його

С дальней стены испарились два велосипеда. Электрическая плитка и большой таз для варки варенья тоже отсутствовали. «Вот что значит, когда у дома нет хозяйки», — негромко произнесла Даша вслух и, понимая, что ни идеальной чистоты, ни хотя бы простого порядка ждать не приходится, открыла дверь в жилое помещение.

Даже беглого взгляда по сторонам было достаточно, чтобы понять — работы впереди непочатый край. Временные жильцы, обитавшие после смерти тёти Лёли в её доме, похоже, подержанием чистоты совсем не были озабочены. Мебель выглядела так, будто над ней издевались: перекошенные дверцы, разодранные кресла, на столе — инсталляция из мусора.

Количество кашпо на подоконниках сильно сократилось, а оставшимися, похоже, пользовались как пепельницами. В одном из горшков среди окурков грустно торчало засохшее алоэ, а вид остальных несчастных растений установить сходу было невозможно. Состояние ковра, который раньше висел на стене, а потом чьими-то руками был брошен на пол, просто удручало.

Он полностью потерял первоначальный вид. По нему явно ходили прямо в уличной обуви. Кое-где виднелись пятна непонятного происхождения, и вполне вероятно, что они, в том числе, были источниками не самого приятного запаха в помещении.

Безысходность ощущалась в каждом квадратном сантиметре жилья, отданного на милость посторонним людям, и хозяйка решила, что больше никаких чужаков в её доме не будет, а ключи никому не отдаст — ни радушному Валерию, ни приятной Ольге Павловне, которая, похоже, за постояльцами чужого дома и не следила. А то ведь она, Даша, всем шла навстречу, всех жалела. Надо людям после пожара перекантоваться? Не вопрос.

Ольга Павловна просит городских пустить? Конечно, и даже за деньги, за аренду, разрешала не переводить. Вроде как в благодарность за присмотр. И что получила взамен? Полностью загаженное жильё.

Впрочем, теперь уже горевать было поздно. Будет наука впредь. Женщина ещё раз попробовала дозвониться до Ольги Павловны, чтобы сообщить о своём приезде и о том, что больше в дом никаких жильцов пускать не предполагается.

Но на этот раз механический голос ответил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. У Дарьи было желание плюнуть на первоначальный план, запереть дом и с ключами вернуться в город, но она решила не отступать. Можно было только порадоваться предусмотрительно купленным моющим средствам, большим мусорным пакетам и резиновым перчаткам.

Женщина выбрала стул, который выглядел наиболее прочным и чистым, положила на него свой рюкзак и сходила за остальными сумками. Начала Даша с уборки мусора. Пакеты быстро наполнялись, и она выносила их на улицу, перестав считать уже после первого десятка.

Внутри шкафа было практически пусто, если не считать вездесущих пустых бутылок, и по завершении хлопот с относительно мелким мусором пришло время крупного. Разобраться со шторами женщина решила с утра, чтобы невольно не устраивать шоу для прохожих, но, посмотрев на кровать, грустно покачала головой. Похоже, и покрывало, и одеяло, и даже матрас — на выброс или даже на сжигание, потому что тащить их к мусорному контейнеру, который она заметила в начале деревни, было выше предела её брезгливости.

Всё было в каких-то пятнах, и, дотрагиваясь до этих вещей даже в перчатках, Даша испытывала тошноту. Инстинктивно женщина наклонилась и вздрогнула. Под ногами же ещё несчастный и замызганный старый ковёр, который можно было и не мечтать каким-либо образом очистить.

В нескольких местах около стола он был прожжён, видимо, временные жильцы про существование пепельниц не были в курсе или были в таком состоянии, что их ничто не волновало, и только чудом дом не сгорел. Вид бедного ковра неимоверно раздражал. Несмотря на сильнейшую усталость, Даша решила срочно избавиться и от этого источника вони, а может быть, ещё и каких-нибудь клопов и моли…