Они исчезли во время выпускного вечера, а спустя 22 года всплыло нечто шокирующее…

По всему городу время текло не быстрее. Спальни, когда-то полные подростковых плакатов, учебников и запаха одеколона, оставались нетронутыми. Кровати были застелены, как прежде. Трофейные кубки, платья и недописанные дневники ждали на полках, словно их хозяева просто вышли и вот-вот вернутся. Некоторые родители цеплялись за надежду, как за кислород. Другие погрузились в тихое горе, которое не кричало, а просто оседало в душе. Господин Клименко, чей сын Игорь был лучшим учеником класса, проводил дни в местной библиотеке, перечитывая последнее эссе сына. Госпожа Литвиненко, чья дочь Даша играла в школьной футбольной команде, поливала тот же сад, который Даша посадила за недели до поездки. Она никогда не трогала ни один лепесток.

Но сильнее всех держалась Наталья, мать Ани. Пока другие хоронили свои надежды с течением лет, Наталья оттачивала свою решимость. Она отказывалась ставить надгробие, отказывалась подписывать какие-либо документы о смерти дочери. Зубная щетка Ани стояла в подставке, голосовое приветствие на автоответчике осталось неизменным, кровать заправлялась каждое утро. «Она не ушла», — говорила Наталья, ее голос был тверд, как сталь. «Я не знаю, где она, но она там. Я это чувствую». Соседи называли это отрицанием. Родные — горем. Но Наталья знала, что ее дочь жива. Она должна была быть жива.

Третьего июня 2021 года, около полудня, турист по имени Андрей Ткачук, пожарный из соседнего города Нежина, решил исследовать редко используемые тропы, глубоко в заповеднике реки Припять. Он не искал ничего особенного, лишь тишину и уединение. Но спустя несколько часов, пробираясь через густой подлесок, далеко за пределами обозначенных путей, он заметил нечто странное. Вспышка желтого цвета, почти полностью скрытая зарослями и гнилью. Раздвинув папоротники и мертвые лианы, он увидел очертания. Металл, разбитые окна, шины, глубоко утонувшие в землю. Это был школьный автобус, ржавый, сломанный, его каркас перекручен и задушен годами разросшегося леса. Номер на борту едва читался: 57. «Что за черт?» — пробормотал Андрей, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Дверь автобуса заклинила, она разбухла от времени и сырости. Он с силой дернул ее, кашляя, когда наружу вырвался затхлый воздух. Внутри была гробница. Пыль и плесень покрывали все. Сиденья разорваны, плющ пробивался через разбитые окна. На полу, гниющие, но все еще узнаваемые, лежали школьные сумки, куртки с эмблемами лицея номер 5 и пара заплесневелых выпускных шапочек. В самом конце, под обрушившимися багажными полками и мусором, он заметил кости. Не один скелет, а несколько. Некоторые полностью очищены временем, другие частично разложились. Андрей замер, осознавая, что видит. Здесь были останки нескольких человек, позже подтвердили, что их семнадцать. «Господи», — выдохнул он, отступая назад. Его рука дрожала, когда он доставал телефон, чтобы набрать 102.

В течение нескольких часов место оцепили правоохранительные органы. Следователи, криминалисты и антропологи заполонили сцену. И вот, загадка, замерзшая в 1999 году, внезапно ожила. СМИ хлынули в Прилуки. Семьи, которые двадцать два года либо скорбели, либо надеялись, были вынуждены пережить все заново. Следователи каталогизировали содержимое автобуса. Большинство предметов пострадало от погоды, некоторые были уничтожены до неузнаваемости. Но в треснутом, покрытом плесенью рюкзаке, засунутом под водительское сиденье, нашли нечто необычное. Промокшую, но все еще целую папку. Внутри — рисунки углем и карандашом, подписанные в уголках инициалами «ЛП». Лиза Петрова, одна из пропавших выпускниц. Ее тело среди останков не оказалось.

Рисунки были жуткими, тревожными. На одном изображен круг фигур, стоящих в лесной поляне вокруг костра. На другом — лица, скрытые грубо нарисованными масками, пустыми, без выражений. Еще один рисунок, более темный и хаотичный, показывал кровь, капающую с ветвей деревьев, образующую круг на лесной почве. В фоне были начертаны символы, не соответствующие ни одному известному языку. Некоторые страницы казались вырванными из дневника. Последний рисунок изображал школьный автобус, но он выглядел иначе, окруженный высокими безликими силуэтами. А в переднем окне, за рулем, была маска. «Что это за чертовщина?» — пробормотал один из следователей, перелистывая папку. «Эта девочка, она что, знала, что произойдет?»

Останки опознали по зубным картам и ДНК. Из двадцати восьми пропавших — двадцати шести учеников и двух учителей — нашли семнадцать тел. Девять учеников все еще числились пропавшими, как и оба учителя, господин Кравчук, преподаватель истории, и госпожа Ирина Сидоренко, сопровождающая. Находка разрушила все теории о том, что класс просто сбежал или погиб в аварии. Автобус находился слишком глубоко в лесу, без дорог, достаточно широких для такого транспорта. Никаких следов шин, никакого пути. Он не разбился здесь. Его сюда привезли. Спрятали…