Он вытащил тигрёнка из болота, но то, что появилось за его спиной… ШОКИРОВАЛО ВСЕХ!

Потом ещё. Пошла прочь. В сторону зарослей, где остался малыш.

Он выполз, осторожно, дрожа. Она его обнюхала. Лизнула в макушку.

Они исчезли вместе. Медленно. Молча.

Когда всё стихло, Игорь почувствовал, что в ногах больше нет сил. Он опустился на землю. И только тогда понял, что пальцы всё ещё сжаты в кулак, а сердце не отпускает.

Лес застыл. Как будто всё, что могло случиться, случилось. И теперь он просто смотрел.

Игорь сидел на траве. Капкан рядом, раскрытый, бесполезный. Трава примята, в теле дрожь.

Но больше тишина. Он поднял взгляд. У кромки деревьев стоял мальчик, худой, грязный, босой.

На нём старая куртка, закатанная по локти. Волосы спутаны, лицо огрубевшее, в пятнах грязи и загара. Он стоял, не шевелясь.

И не подходил. — Ты давно тут? — спросил Игорь. Мальчик чуть кивнул.

— С утра. — Ты всё видел? — Видел. Он сделал шаг вперёд.

Протянул руку. На ладони — вырезанный из дерева тигрёнок. Неровный, скрюченный, но живой.

— Сестра вырезала. Голос был негромкий. Глухой, как у тех, кто давно не говорил вслух.

Игорь взял фигурку. — А она где? — Мальчик отвёл взгляд. — Умерла.

Он присел на корточки. Взялся за колени. Молчал.

— Ты один? — Да. — Сколько? — После отца. — Что с ним? — Был егерь.

Его застрелили. Ночью. Сестра осталась.

Потом простыла. Снег шёл. Я за лекарством пошёл, да не успел.

Пока вернулся, лежит. Холодная. Говорил без надрыва.

Просто. Сухо. Как будто уже пережил всё.

И оставил внутри. — С тех пор один? — уточнил Игорь. Кивок.

— Как живёшь? — Лес даёт. Домик есть. Рыба.

Мыши. Корни. Иногда в посёлок ночью.

Хлеб взять. Только тихо. Собаки меня знают.

Люди — нет. Он посмотрел в траву. — Меня всё пугает…