Он вытащил тигрёнка из болота, но то, что появилось за его спиной… ШОКИРОВАЛО ВСЕХ!

Тигрица сделала шаг вперёд. Зарычала. Рёв был такой силы, что деревья задрожали.

В груди всё сжалось. Она встала между Игорем и браконьерами. Кровь стекала по лапе.

Шерсть стояла дыбом. Зубы обнажены. Вся живая боль и ярость.

«Назад!» Завопил один. «Она сейчас рванёт. Стреляй!» Но никто не выстрелил.

Потому что она уже пошла вперёд. Они не поняли, как оказались в тени. Всё произошло за секунды.

Как вспышка. Тигрица шагнула вперёд. Раненая.

Вся в крови. Но живая. И не убегала.

А шла на них. Браконьер с ружьём отступил на полшага. Ствол дёрнулся вверх.

Потом вниз. «Стреляй, дурак!» — крикнул второй, уже отступая. «Сейчас она…» Он не договорил.

Тигрица взвыла. Рёв прошёлся по телу, как удар током. Негромко.

Глубоко. Это был не звук. Это была граница.

У первого задрожали руки. Она… Смотрит. На меня.

«Стреляй!» «Я не могу!» В голосе была не ярость, а страх. Он видел не зверя. Он видел разум.

Тот, что готов убивать. Тот, кто помнит, кто поставил капкан. Тигрица сделала второй шаг.

Медленный. Тихий. И вдруг… Прыгнула.

Не на них. Вбок. В траву.

Но этого было достаточно. Браконьеры сорвались с места. Без команды.

Без слов. Развернулись. И побежали.

Сначала неловко, цепляясь за ветки. Потом вслепую, не разбирая дороги. Один выронил ружьё.

Второй споткнулся и упал. Поднялся. Побежал дальше.

Их шаги били по земле. Громко. Беспорядочно.

Как бег двух людей, которые вдруг поняли, что смерть рядом. Тигрица осталась. Стояла.

Тяжело дышала. Рана на лапе снова открылась, капала в траву. Она не преследовала.

Просто смотрела, как исчезает зло. Потом обернулась. Посмотрела на Игоря.

В глазах не было угрозы. Была усталость. И что-то ещё.

Он не двинулся. Просто стоял, как и она. Она сделала шаг…