Он вытащил тигрёнка из болота, но то, что появилось за его спиной… ШОКИРОВАЛО ВСЕХ!

Вокруг вонзившаяся в землю цепь, от которой она больше не могла уйти. Она стояла, навалившись на передние лапы, тяжело дыша. Тело слегка покачивалось.

Шерсть местами выдрана, на боку — рубец. Глаза безумные. Не от ярости, от боли, от того, что не могла дотянуться до своего малыша, когда тот звал.

Она не бросала его, она не могла. Игорь застыл. Ни одного движения.

Не дышал. Всё тело будто само решило. Тишина.

Только смотреть. Они смотрели друг на друга. Зверь и человек.

В глазах тигрицы — ни угрозы, ни гнева, ни голода. Там была безысходность и страх. Страх не за себя.

За него. Он сделал шаг вперёд. Медленно.

Руки прижал к груди, ладонями вверх. «Не бойся!» — прошептал он. «Я не причиню тебе зла!» — тигрица зарычала.

Глухо, сипло, без сил. Это был не рык, а почти стон. Металл капкана натянулся, проржавевшая цепь звякнула.

И снова. Кровь медленная, густая. Она пошатнулась, но не упала.

Он подошёл ближе. Почти в упор. Дышал неглубоко, чтобы не спугнуть.

Запах крови бил в нос. Тяжёлый. Животный.

Зверь дрожал. Шерсть на боку дёргалась в такт дыханию. Каждый вдох ей давался с усилием.

Капкан был старый. Не охотничий. Браконьерский.

Грубая ржавая железяка с изогнутыми зубьями. Такими не обездвиживают. Такими калечат.

Такими убивают медленно. Он наклонился. Рассмотрел защёлку.

Тугой механизм. Ни кнопки, ни рычага — всё намертво. Нужно было открыть.

Но при малейшем рывке тигрица могла… могла дёрнуться и сорвать всё. И его тоже. Сломать себе лапу.

Или вырвать ему горло. Просто от боли. Не от ярости…