Оформив дарственную дочери на дом, я и подумать не могла, что моя жизнь превратиться в кошмар и жить я буду в холодном сарае. Но в один день я случайно нашла папку мужа с надписью «Открыть, когда все потеряно». Открыла и ОНЕМЕЛА…

Она повернулась к двери, но остановилась. «О, чуть не забыла. Завтра у нас гости.

Сделаешь свои фирменные котлеты. Все их обожают». Дверь закрылась, а я опустилась на кровать, сжимая письмо Виктора в кармане.

Пора было выбирать: остаться прислугой в холодном сарае или вернуть себе жизнь, как хотел Виктор. Утро следующего дня было ясным, как мои мысли. Беспомощность, терзавшая меня недели, ушла, сменяясь решимостью.

Я не подпишу бумаги Ирины. Я не проведу остаток жизни в её услужении. Но действовать нужно было осторожно.

Ирина всегда была расчётливой и, почуяв мои планы, могла попытаться мне помешать. Я сделала котлеты. Улыбалась, когда Ирина впустила меня в уже свой дом, чтобы я готовила.

Резала лук, жарила мясо, раскладывала тесто, пока она наблюдала, довольная, что мать на своём месте. Я даже согласилась подать еду её гостям, изображая любящую бабушку, которая обожает помогать. «Мама так довольна своим домиком», — Ирина похлопала меня по руке перед гостями.

«Для её возраста идеально: тихо, всё под рукой». Я натянуто улыбнулась, разливая компот, и ждала своего часа. Утром я позвонила Михаилу Ивановичу, нашему юристу, из телефона-автомата у магазина.

Секретарь удивилась, но записала меня на тот же день. Михаил, мужчина лет пятидесяти, поднялся из-за стола, когда я вошла. «Светлана Петровна, рад вас видеть.

Как дела?» Я сжала сумку. «Не очень, Михаил Иванович. Нужно обсудить дарственную».

Он кивнул, словно ожидал этого. «Как всё прошло с детьми?» «Плохо», — призналась я и рассказала о жизни в сарае, об отношении Ирины. Лицо Михаила потемнело.

«Это то, чего боялся Виктор». Он достал папку, открыл нужную страницу. «Статья 578 Гражданского кодекса.

Дарение можно отменить, если одаряемый совершает действия, угрожающие вашему благополучию. Виктор настоял на этой формулировке». Я выдохнула.

«Жизнь в неотапливаемом сарае без доступа к квартире — это нарушение?» «Безусловно», — Михаил нахмурился. «Но, Светлана Петровна, это может стать конфликтным. Особенно с Ириной».

«Я понимаю. Но мне нужны варианты». Час мы обсуждали процесс.

Нужно задокументировать условия проживания, уведомить детей, подать заявление в суд. Это не будет быстро, но Михаил был уверен в успехе. «Виктор всё продумал», — сказал он.

«Он хотел, чтобы вы были защищены». Я вышла из офиса, чувствуя благодарность к мужу. Даже после смерти он заботился обо мне.

Две недели я готовилась. Фотографировала домик: бетонный пол, шторку вместо стены в ванной, пустой холодильник. Вела дневник, записывая каждое слово Ирины…