Оформив дарственную дочери на дом, я и подумать не могла, что моя жизнь превратиться в кошмар и жить я буду в холодном сарае. Но в один день я случайно нашла папку мужа с надписью «Открыть, когда все потеряно». Открыла и ОНЕМЕЛА…

Но замок выглядел хлипким. Вспомнив, как Алексей в юности увлекался вскрытием замков, я взяла шпильку и после нескольких попыток открыла чемодан. Внутри лежали фотоальбомы, которые я никогда не видела, папки с документами и конверт с моим именем, написанным почерком Виктора.

Подпись гласила: «Открыть, когда всё потеряно». Я села на кровать, дрожащими руками вскрыла конверт. Голос Виктора ожил в строках.

«Моя дорогая Света, если ты читаешь это, меня нет, и что-то пошло не так. Я всегда надеялся, что это письмо останется непрочитанным, но я слишком хорошо знаю наших детей. Ирина унаследовала твою красоту, но, к сожалению, не твоё сердце.

Алексей вечно ищет себя, а Марина боится собственной тени. Я молюсь, чтобы я ошибался, но если ты открыла это письмо, они тебя подвели. Может быть, даже глубоко ранили.

Знай, я подготовился. Ты всегда была слишком доверчивой, видела в детях только хорошее. Это то, за что я тебя любил, но из-за чего волновался.

Во-первых, всё, что ты отдала, можно вернуть. В дарственных, на четвёртой странице, пункт 3, подпункт B, есть оговорка. Она гласит, что дарение можно отменить, если дети не обеспечивают тебе должного уважения и заботы.

Наш юрист, Михаил Иванович, настоял на этом, хотя я просил его не акцентировать на этом внимание при подписании. Во-вторых, я обезопасил твоё будущее. В банке есть ячейка, номер 128, ключ спрятан в двойном дне чемодана.

Там документы на квартиру, которую я купил пять лет назад, когда узнал о своём сердце. Это небольшой, но уютный дом для тебя. Там же счета, о которых дети не знают.

Света, моя любовь, ты всю жизнь отдавала: мне — своё сердце, детям — душу, всем вокруг — тепло. Теперь пора защитить себя. Мне больно, что я не могу оградить тебя от этой боли.

Наши дети не стали теми, кем мы их растили, но у тебя есть время жить той жизнью, которой ты достойна, с уважением и достоинством. Мы говорили, любовь даётся даром, но уважение нужно заслужить. Дети потеряли право на твою щедрость.

Ты сильнее, чем думаешь, Света. Всегда была. С вечной любовью, Виктор».

Я прижала письмо к груди, не сдерживая рыданий. Виктор знал. Он предвидел это предательство и подготовил мне путь к спасению.

Тяжесть, давившая меня недели, начала отступать, сменяясь надеждой. Я ощупала дно чемодана, нашла потайную панель и вытащила маленький ключ с биркой «128». Я засмеялась, почти истерично.

Ирина думала, что победила, но Виктор переиграл её из могилы. На следующее утро я вызвала такси и поехала в банк. Ирине ничего не сказала, она редко проверяла, где я. В ячейке было всё, как обещал Виктор: документы на квартиру в соседнем городе, выписки со счетов с приличной суммой, ключи.

Таксист, пожилой мужчина с добрыми глазами, довёз меня до адреса из документов. Дом оказался небольшим, одноэтажным, с аккуратным палисадником и голубыми ставнями. Не такой просторный, как наш, но от вида его у меня защипало глаза.

Мой. Мой дом. Ключ мягко повернулся в замке.

Внутри пахло свежей краской. Пустые комнаты ждали, чтобы я сделала их своим домом. Три спальни, ванная, кухня с новой плитой, маленькая веранда с видом на яблони.

Я бродила по комнатам, трогая стены, открывая окна, представляя, как поставлю здесь диван, а там — цветы. Часами я сидела на полу будущей спальни, размышляя. Виктор дал мне выход, но что дальше? Хотелось ворваться к Ирине, бросить ей в лицо документы, вернуть своё.

Но другая часть меня жаждала покоя, нового начала, без боли и унижений. К вечеру я вернулась в свой сарайчик, решив обдумать план. Ирина ждала меня у двери, скрестив руки.

«Где ты была?» — её голос был резким. «Я пришла проверить, а тебя нет». Я подавила желание спросить, с чего вдруг она волнуется.

«По делам», — ответила я спокойно. «По каким ещё делам?» — Ирина прищурилась. «Что, если бы детям что-то понадобилось?» Как всегда, дело было не во мне, а в её удобстве.

Я посмотрела ей в глаза, чувствуя новую уверенность. «Учту». Ирина нахмурилась, оглядывая домик.

«Мам, я тут подумала, нам нужно оформить наше соглашение». «Ну, твоё проживание здесь». «В обмен на помощь по дому».

«Соглашение?» — я почувствовала, как кровь стынет. «Ничего сложного», — она отмахнулась. «Присматривать за детьми после школы, убирать иногда, может, огород поливать.

Ты же любишь цветы». Я смотрела на дочь, и в её глазах не было ни капли тепла. Я больше не была матерью.

Я была бесплатной нянькой, уборщицей, садовником. «Я подумаю», — тихо сказала я. «Сергей уже попросил юриста подготовить бумаги. Подпишем в выходные»…