Немецкая овчарка не покидала гроб девочки. Когда люди увидели, что она прятала под собой, ОЦЕПЕНЕЛИ…..

«Восстановление после такого типа неврологического события никогда не бывает простым, мистер Коваленко. София, вероятно, столкнется со значительными проблемами, возможным двигательным дефицитом, трудностями с речью и когнитивными проблемами, требующими обширной реабилитации. Но да, я считаю, что у нее есть потенциал для значимого восстановления, особенно учитывая ее возраст и замечательную нейропластичность развивающегося мозга».

Пока врач продолжала объяснять варианты реабилитации и следующие шаги, Ярослав Мороз сменил положение в дверях. Его внимание привлекло движение в коридоре. Через небольшое окно в двери он заметил мужчину в деловом костюме, беседующего с администратором больницы, время от времени поглядывающего в сторону палаты Софии.

Что-то в манере мужчины, в нарочитой торжественности, в кожаном портфеле, сжатом как щит, вызвало у Ярослава инстинктивную настороженность. «Простите», — вежливо перебил он, обращаясь к доктору Мельник, — «в коридоре кто-то проявляет интерес к этой палате. Возможно, это проблема безопасности больницы».

Мельник взглянула в сторону двери, ее выражение лица слегка затвердело. «Это не охрана. Это Григорий Шевчук, юридический консультант больницы».

Она вернула свое внимание к Роману. «Мистер Коваленко, я должна сообщить вам, что Ривненская городская больница связалась с нашей администрацией по поводу дела Софии. Они запросили доступ к нашим диагностическим данным и истории лечения.

Моментальная надежда Романа превратилась в гнев. Они беспокоятся об ответственности, о том, чтобы покрыть ошибку Петренко. С юридической точки зрения они имеют право запрашивать информацию, относящуюся к пациенту, переведенному из их учреждения».

Мельник осторожно объяснила. «Однако, как отец и законный опекун Софии, вы имеете значительный контроль над тем, какая информация передается и как она используется». Прежде чем Роман успел ответить, его мобильный телефон завибрировал входящим звонком с незнакомого местного номера.

Он извинился, чтобы ответить в коридоре, проходя мимо застывшего юридического консультанта с коротким кивком. «Мистер Коваленко, это Алина Руденко из «Ривненских новостей», раздался энергичный женский голос. Я звоню по поводу ситуации с вашей дочерью.

Мы получили информацию о возможной медицинской халатности в Ривненской городской больнице, и я надеялась, что вы сможете прокомментировать. Откуда вы узнали этот номер? Перебил Роман, шок сменился защитным гневом. И откуда вы знаете о ситуации с моей дочерью? «У нас есть источники в системе здравоохранения», — ответила Руденко профессионально, но не без сочувствия.

«Мистер Коваленко, эта история будет опубликована с вашим участием или без него. Доктор Петренко и раньше был замешан в подобных спорах, и наше расследование показывает закономерность халатного лечения, особенно в отношении пациентов со сложными заболеваниями или проблемами со страховкой». Роман закончил разговор, не ответив, его мысли лихорадочно работали.

Вернувшись в палату Софии, он обнаружил Ярослава и доктора Мельник, тихо беседующих, с серьезными выражениями лиц. «Больничный юрист хочет поговорить с вами», — объяснил Ярослав. «Я предложил ему назначить встречу по надлежащим каналам, а не слоняться по коридорам».

Доктор Мельник с нарочитой осторожностью закрыла папку Софии. «Мистер Коваленко, я должна сообщить вам, что мы получили запросы от нескольких новостных агентств по поводу дела Софии. Конфиденциальность пациента не позволяет нам передавать какую-либо информацию без вашего явного согласия, но вы должны быть готовы к потенциальному вниманию средств массовой информации по мере распространения информации».

«Она уже распространяется», — подтвердил Роман, рассказывая о звонке репортера из «Ривненских новостей». «Как это происходит? Кто мог слить конфиденциальную медицинскую информацию?» Выражение лица Ярослава помрачнело от понимания. «Кто-то с определенной целью.

Кто-то, кто знает историю Петренко и хочет ее обнародовать». Словно вызванный разговором, в дверях появился администратор больницы с извиняющимся выражением лица. «Доктор Мельник, возникла срочная ситуация, требующая вашего внимания в конференц-зале.

Представители Ривненской городской больницы настаивают на немедленной встрече со своей юридической командой. Мельник поднялась с очевидной неохотой. Мистер Коваленко, я вернусь как можно скорее.

А пока, пожалуйста, ограничьте посещение только членами семьи. Я проинструктировала медперсонал перенаправлять любых неавторизованных лиц, особенно тех, кто представляется журналистами. После ее ухода Роман снова опустился на стул рядом с кроватью Софии, подавленный этим новым осложнением.

Дакота, который отдыхал в углу комнаты, подошел и положил голову на колено Романа в знак молчаливой поддержки. «Это превращается в цирк», — тихо сказал Роман Ярославу. «Софии нужны мир и стабильность для выздоровления, а не внимание средств массовой информации и юридические баталии».

Ярослав помолчал, его обветренное лицо было обеспокоено. «Вы должны кое-что знать», — наконец сказал он. «Кое-что о Петренко и о том, почему эта ситуация может так быстро обостряться».

Он подошел, чтобы полностью закрыть дверь, прежде чем продолжить. После того, как меня арестовали за нападение на Петренко, медсестра Катерина Литвин связалась с моим государственным защитником. Она хотела дать показания о том, что у Петренко была история оказания некачественной медицинской помощи определенным пациентам, особенно тем, у кого сложные заболевания или ограниченная страховка.

У нее были документы, отчеты об инцидентах, которые она подавала, результаты лечения пациентов, которые вызывали вопросы. Роман выпрямился, полностью сосредоточившись. Что случилось? Ничего.

За два дня до слушания она отозвала свое предложение дать показания, устроилась на новую должность в больнице в Киеве. Мой защитник пытался вызвать ее в суд, но к тому времени дата суда была перенесена, и все произошло слишком быстро. Выражение лица Ярослава ожесточилось от старого гнева.

Я всегда подозревал, что Петренко или администрация больницы заставили ее уйти. Вы думаете, кто-то в Ривненской больнице знает об этой истории, что они сливают информацию, чтобы форсировать решение вопроса? Ярослав медленно кивнул. В больнице с тех пор новая администрация.

Может быть, кто-то нашел старые отчеты Литвин. Может быть, Петренко совершал и другие ошибки, которые были скрыты. Что бы ни было, дело Софии стало катализатором чего-то большего.

Их разговор был прерван тихим стуком в дверь. Вошла молодая медсестра, с привычной сноровкой проверила жизненные показатели Софии, прежде чем обратиться к Роману. Доктор Мельник просила передать вам, что она задерживается на административном совещании, но вернется как можно скорее.

Кроме того, добавила она более нерешительно, в зале ожидания находится полицейский и просит поговорить с мистером Морозом. Он говорит, что это касается нарушения условно-досрочного освобождения. Выражение лица Ярослава оставалось бесстрастным, хотя его плечи заметно напряглись.

«Мне следует разобраться с этим», — сказал он Роману. — Ожидал этого после похорон. Прежде чем кто-либо из мужчин успел что-либо предпринять, Дакота внезапно поднял голову с колен Романа.

Его внимание переключилось на Софию с той сосредоточенной интенсивностью, которую они научились распознавать как предупреждение. Овчарка подошла к кровати, тихо скуля, повторяя движения, предшествовавшие припадкам Софии. «Позовите доктора Мельник», — срочно приказал Роман медсестре.

Дакота предупреждает, что-то меняется. Медсестра быстро направилась к двери, но заколебалась от внезапного звука, донесшегося из кровати. Тихий стон, едва слышный над механическим гулом контрольного оборудования.

Роман повернулся и увидел, что веки Софии дрожат. Пальцы подергиваются на широких больничных простынях. «София», — прошептал он, боясь поверить в то, что видел….