«Не смій сідати, коли моя мама стоїть!» Чоловік смикнув мене з місця в метро, на дев’ятому місяці вагітності. Пасажири притихли, а потім одна бабуся сказала всього ТРИ слова…
«Я сказала Андрею, что он может прийти завтра увидеть Леночку». Сергей Петрович удивленно приподнял брови: «Уверена, что это хорошая идея?» — «Не знаю», — честно ответила Марина.
«Но он имеет право видеть дочь. И Леночка имеет право знать своего отца. Каким бы он ни был».
Она отнесла дочь в спальню и осторожно положила в кроватку. Леночка даже не проснулась, только причмокнула во сне губами. «Пап», — Марина вернулась на кухню, где отец готовил чай, — «можешь остаться завтра на встречу с Андреем? Я не хочу быть с ним наедине».
«Конечно», — Сергей Петрович кивнул.
«Только боюсь, при мне он будет еще более скованным». — «Пусть», — Марина пожала плечами. — «Лучше так, чем…» Она не закончила, но отец понял.
«Думаешь, он может что-то выкинуть?» — «Не знаю», — снова сказала Марина. — «После всего, что случилось, я больше не знаю, на что он способен.
Точнее, не способен. Я бы не удивилась, если бы он привел с собой свою мать, несмотря на мой запрет». Сергей Петрович сжал губы.
«Тогда я тем более останусь. И еще кое-что». Он вышел в прихожую и вернулся с объемным пакетом.
«Что это?» — Марина заглянула внутрь и увидела коробку с камерой видеонаблюдения. «Твой юрист была права», — пояснил отец. — «Лучше перестраховаться.
Установим над входной дверью и в гостиной». — «Думаешь, это необходимо?» — «Мариша», — серьезно сказал Сергей Петрович, — «я видел глаза этой женщины.
Она не остановится. Такие люди никогда не отступают». Марина вздохнула.
Отец был прав. Что-то подсказывало ей, что война с Антониной Петровной только начинается. Следующий день прошел в нервном ожидании.
Марина дважды меняла наряд Леночке, хотя разумом понимала, что месячному ребенку абсолютно все равно, в каком комбинезоне ее покажут отцу. Она прибрала квартиру, хотя там и так было чисто. Она даже испекла яблочный пирог — не для Андрея, конечно, но чтобы занять руки и мысли.
В половине шестого приехал Сергей Петрович. Они с мастером быстро установили камеры: одну над входной дверью, направленную на лестничную площадку, вторую — в углу гостиной. Изображение можно было просматривать в режиме реального времени через приложение на телефоне.
«Готово», — сказал Сергей Петрович, проверяя работу камер. — «Теперь никаких сюрпризов». Марина нервно поглядывала на часы.
Без пяти шесть. Леночка только что поела и теперь лежала в детском шезлонге, с интересом рассматривая висящую над ней игрушку. Ровно в шесть раздался звонок в дверь.
Марина проверила изображение с камеры: Андрей стоял один, с большим пакетом в руках. Она открыла дверь. «Привет», — Андрей выглядел нервным, но гораздо более собранным, чем вчера.
«Я принес кое-что для Леночки». — «Проходи», — Марина посторонилась, пропуская его в квартиру. Андрей вошел и замер, увидев в коридоре Сергея Петровича.
«Здравствуйте», — он кивнул тестю. «Здравствуй, Андрей», — сухо ответил тот. Неловкая пауза затянулась.
Марина первой нарушила молчание: «Леночка в гостиной. Она только что поела, так что в хорошем настроении».
Андрей прошел за ней в комнату и застыл, увидев дочь. Его лицо смягчилось, глаза наполнились чем-то, чего Марина давно не видела, — настоящей нежностью. «Она…
Такая красивая», — прошептал он. — «Можно… Можно ее подержать?»
Марина кивнула: «Только руки помой сначала». Андрей поспешил в ванную, а Марина с отцом обменялись взглядами. «Пока все нормально», — тихо сказал Сергей Петрович.
Когда Андрей вернулся, Марина осторожно взяла Леночку из шезлонга и передала ему. Он принял дочь так бережно, словно она была из хрупкого фарфора. «Привет, малышка», — прошептал он.
«Я твой папа». Леночка уставилась на него своими темными глазами, и на секунду Марине показалось, что дочь узнала отца. Это было нелепо, конечно, — новорожденные не могут узнавать людей на таком расстоянии, но взгляд был таким осмысленным.
«У нее твои глаза», — сказал Андрей, не отрывая взгляда от дочери. — «Такие же темные». — «Врач сказал, цвет еще поменяется», — ответила Марина, испытывая странное смешение чувств.
«У всех новорожденных темные глаза». Андрей осторожно сел в кресло, все еще держа дочь на руках. Леночка не капризничала, с любопытством разглядывая новое лицо.
«Я… принес ей подарки», — Андрей кивнул на пакет, который оставил у двери. — «Можно?» Марина кивнула.
Сергей Петрович принес пакет, и Андрей, не выпуская дочь из рук, начал доставать подарки: мягкого плюшевого медведя, погремушку, несколько книжек для самых маленьких. «Это я сам выбирал», — сказал он с гордостью.
«В магазине сказали, что для таких малышей лучше контрастные цвета и простые формы». Последним из пакета появился конверт. Андрей протянул его Марине: «Это…
Деньги. На Леночку. Я буду давать каждый месяц, даже без суда».
Марина взяла конверт, не зная, что сказать. Этот Андрей — заботливый, внимательный — так отличался от того, кто оставил ее в родах. «Спасибо», — наконец произнесла она.
«Это… правильно». Следующий час прошел в странной, почти мирной атмосфере…
