«Не смій сідати, коли моя мама стоїть!» Чоловік смикнув мене з місця в метро, на дев’ятому місяці вагітності. Пасажири притихли, а потім одна бабуся сказала всього ТРИ слова…
Марина медленно опустилась на край кровати, пытаясь отдышаться после простого, казалось бы, действия — надевания носков. Огромный живот мешал наклониться, и каждая такая попытка превращалась в настоящий акробатический номер. Она посмотрела на часы — до приема в женской консультации оставался час.
В другом конце квартиры раздался резкий голос свекрови: «Андрей, ты опоздаешь на работу из-за этих бесконечных осмотров! Я говорила тебе, что нормальные женщины не бегают по врачам каждую неделю».
Марина сжала зубы. Восемь месяцев и двадцать шесть дней, мысленно подсчитала она, поглаживая живот. Столько времени ей приходилось терпеть Антонину Петровну в своем доме.
В своем собственном доме, который достался ей от бабушки и куда она имела неосторожность пустить мужа с его властной матерью. «Мариночка, ты скоро?» — в дверь просунулась голова мужа. — «Мама уже готова, и я тоже».
«Две минуты, Андрей», — прервала его Марина, борясь с раздражением. — «Мне не так просто собраться, как вам». — «Конечно, конечно», — Андрей виновато улыбнулся, но тут же его лицо изменилось, когда он услышал зовущий голос матери.
«Иду, мамочка!» Марина грустно усмехнулась. За три года брака она так и не смогла вытеснить из сердца мужа его мать.
Все важные решения принимались с оглядкой на мнение Антонины Петровны. Любой совместный план мог быть перечеркнут одной ее фразой: «А как же я?» Когда Марина познакомилась с Андреем на корпоративе, он работал в дружественной компании.
Ей казалось, что она встретила идеального мужчину: внимательного, заботливого, с хорошей работой и планами на будущее. Первые тревожные звоночки появились, когда Андрей начал водить ее в гости к матери каждые выходные. Антонина Петровна, вдова полковника, жила одна в двухкомнатной квартире на окраине города и с первого взгляда не взлюбила миниатюрную Марину с ее независимыми взглядами и собственной квартирой в центре.
«Слишком худенькая», — говорила она сыну так, будто Марины не было рядом. — «Какие дети от такой пойдут? Да и характер — своенравная слишком».
Марина пыталась наладить отношения: привозила гостинцы, помогала с уборкой, слушала бесконечные истории о тяжелой жизни офицерской жены. Ничего не помогало. За внешней вежливостью Антонины Петровны скрывалась глубокая неприязнь.
После свадьбы, скромной, без размаха, потому что «зачем деньги выбрасывать», Андрей предложил, чтобы его мама переехала к ним. «Ей тяжело одной, да и нам поможет, когда дети пойдут», — убеждал он. Марина отказалась, и это стало причиной их первой серьезной ссоры.
А потом случилось то, о чем она мечтала, но к чему, как оказалось, не была готова — беременность. Токсикоз начался с первых недель и не отпускал даже сейчас, на девятом месяце. И тут Антонина Петровна нашла свой шанс.
«У тебя нет опыта, а я медсестрой работала», — безапелляционно заявила она. — «Я переезжаю к вам на время беременности. Андрюшенька, собери мои вещи».
Так в двухкомнатной квартире Марины появился третий жилец, превративший ее жизнь в настоящий ад. Свекровь контролировала все: что она ест, сколько спит, как одевается. Любое недомогание беременной встречалось фразой: «В наше время женщины в поле рожали и дальше работали».
Андрей же на все просьбы Марины образумить мать отвечал одинаково: «Она хочет как лучше, потерпи, ей тоже нелегко». «Марина, мы опаздываем!» — раздался из коридора нетерпеливый голос свекрови. Марина с трудом поднялась, накинула пальто и вышла в коридор.
Антонина Петровна окинула ее критическим взглядом: «Ты в этом пойдешь? Живот весь наружу, простудишься, ребенка простудишь».
«Мне в нем удобно», — тихо ответила Марина, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. «Мариночка, может, мама права?» — Андрей смотрел на нее с тревогой, но Марина знала, что эта тревога не о ней, а о возможной ссоре, которая испортит его день.
«Не права», — отрезала Марина, и Антонина Петровна поджала губы. Дорога до метро заняла пятнадцать минут, которые показались вечностью. Свекровь рассказывала очередную историю о своей соседке, у которой дочь родила и совсем распустилась: «Представляете, молоко пропало на третий день».
«А все потому, что нервничала много и мать не слушала. Я ей так и сказала: если бы ты, Клавдия, дочь строже держала…» Марина молчала, экономя силы для предстоящей поездки.
В последнее время ребенок был очень активен, постоянно толкался и, казалось, никогда не спал. Врач говорил, что это нормально, но для Марины каждый день превращался в испытание. Спуск в метро был настоящей пыткой…
