«Навіщо мені вас зустрічати? Мама нігті записалася робити, треба її відвезти!» Чоловік не зустрів мене і новонароджену двійню з пологового будинку, зате ввечері його зустрів мій батько з ЦИМ…
Складывала аккуратными стопками и перекладывала в два больших чемодана, которые отец достал с антресолей. Пиджаки, галстуки, ремни. Туалетные принадлежности.
Любимая кружка. Книги. Она не плакала.
Слёзы придут позже, когда схлынет адреналин этого странного дня. Сейчас в душе была только пустота и чёткое понимание: так дальше жить нельзя. И если Кирилл не готов быть настоящим мужем и отцом, ей лучше остаться одной.
Из детской донёсся плач, и она пошла туда, оставив открытые чемоданы посреди спальни. Миша проснулся и требовал внимания. Марина взяла его на руки, чувствуя, как тёплое крошечное тельце прижимается к ней.
«Мы справимся, маленький», — прошептала она, целуя его в макушку. «Мама никогда тебя не бросит. Никогда».
Миша затих, глядя на неё своими тёмными глазами, так похожими на глаза Кирилла. От этого сходства сердце болезненно сжалось. Что она скажет детям, когда они вырастут? Как объяснит им, почему их отец не живёт с ними? Дверной звонок разорвал тишину квартиры.
Марина вздрогнула. Она не была готова к этой встрече, но откладывать её не имело смысла. Отец уже шёл открывать дверь.
Прижимая к себе сына, Марина вышла из детской в коридор, как раз когда дверь открылась, и на пороге появился Кирилл с огромным букетом роз. Его лицо сияло счастливой улыбкой, но она быстро увяла, когда он увидел тестя с каменным выражением лица. «Добрый вечер, Виктор Николаевич», — сказал он, стараясь сохранить приветливый тон.
«Как Марина? Как малыши?» «А тебе есть до этого дело?» — холодно спросил тесть, не отходя от двери. «Что?» — Кирилл непонимающе уставился на него.
«Конечно, есть. Я их муж и отец». «Правда?» — Виктор Николаевич скрестил руки на груди.
«А мне казалось, что ты, прежде всего, сын своей матери, который возит её на маникюр, когда его жена и дети ждут в роддоме». Кирилл напрягся. Его взгляд метнулся мимо тестя и остановился на Марине, стоящей в полумраке коридора с ребёнком на руках.
«Марина», — начал он, и в его голосе появились умоляющие нотки. «Прости, пожалуйста. Я знаю, это выглядит ужасно.
Но мама записалась за месяц, и у неё были какие-то важные дела после, она не могла перенести. А я думал, что быстро отвезу её и вернусь к тебе, но там какие-то проблемы с мастерами были, я ждал её в машине. Телефон разрядился.
Я правда хотел успеть». Марина молчала, слушая этот поток жалких оправданий. Как часто она слышала подобное за пять лет брака? «Мама не могла одна», «у мамы важные дела», «мама расстроится». «Кирилл», — наконец произнесла она тихим, но твёрдым голосом.
«Я родила твоих детей. Близнецов. После двух недель в больнице я ждала, что ты приедешь за нами, как обещал.
Что встретишь нас, отвезёшь домой, будешь рядом в этот важный день. Вместо этого ты отправил меня на такси, потому что твоя мать не могла перенести маникюр». «Такси?» — он выглядел искренне удивлённым.
«Но я же просто спросил, сможешь ли ты?» «Она не поехала на такси», — перебил его Виктор Николаевич. «Мы с Еленой забрали их». Кирилл переводил взгляд с тестя на жену, явно не понимая, почему всё так серьёзно.
«Я же извинился», — сказал он. «Что ещё я могу сказать? Я здесь, я привёз цветы, я хочу увидеть своих детей. Давай просто забудем об этом».
«Забудем?» Марина сделала шаг вперёд, и свет из гостиной упал на её лицо. Кирилл невольно отступил: он никогда не видел такого выражения на лице своей обычно мягкой и уступчивой жены.
«Ты предлагаешь мне забыть, что в самый важный день моей жизни ты выбрал маникюр своей матери вместо меня и своих детей?» «Я не выбирал!» — воскликнул он.
«Просто так получилось. Ты преувеличиваешь, Марина». «Да, я ошибся, но это не конец света».
«Это конец нашего брака», — тихо сказала она, и эти слова повисли в воздухе, как гром среди ясного неба. «Конец брака?» — Кирилл издал нервный смешок, словно услышал плохую шутку. «Ты же не серьёзно, Марина.
Из-за одного случая?» Его взгляд метался между женой, тестем и букетом в собственных руках, который внезапно показался неуместным и нелепым. В полумраке коридора он только сейчас заметил, как осунулось лицо Марины, какая затаённая боль застыла в её глазах. «Не из-за одного случая», — ответила она, крепче прижимая к себе Мишу…
