На прохання матері допомогти син відповів: «Я тобі нічого не винен!» Але він не очікував, що зробить мати вранці. Син і невістка ЗАВИЛИ від її рішення
«Только вот вчера ты сказал, что ничего мне не должен!» «Что же, я приняла твои правила, я тоже ничего не должна!» «Но это другое!» Воскликнула Ольга. «Вы мать! Вы обязаны помогать детям!» «Почему?» В голосе Оксаны Петровны зазвучала сталь. «Потому что я всю жизнь сидела дома, или потому что я использую детей как бесплатную рабочую силу.
Это ведь твои слова, Ольга!» Невестка осеклась, залившись краской. «Мама!» Тарас шагнул вперед. «Но ты же понимаешь, что нам нужно где-то жить.
У нас нет таких денег, чтобы снимать квартиру. А у меня нет такой пенсии, чтобы обеспечивать вас жильем, когда вы считаете возможным так со мной обращаться!» Она говорила тихо, но каждое слово било как молот. В этот момент открылась входная дверь, Василь, как всегда, пришел без звонка, своим ключом.
«О, семейный совет!» – окинул он взглядом собравшихся. «Что случилось?» «Твоя мать решила выставить нас на улицу!» – выпалила Ольга. «Правда?» Василь повернулся к матери.
Та коротко кивнула и пересказала вчерашний разговор с сыном. «Ты права», – просто сказал он, присаживаясь рядом с матерью. «Если Тарас считает, что помогать родителям не нужно, пусть живет сам, по своим правилам.
Вы, вы все с ума сошли!» Ольга схватила сумку. «Тарас, мы уходим!» «Я не собираюсь это терпеть!» Она вылетела за дверь. Тарас помедлил на пороге.
«Мам, ну правда, давай все обсудим!» «Нечего обсуждать, сынок», – покачала головой Оксана Петровна. «Ты вчера все сказал, а я сегодня все решила!» Когда за младшим сыном закрылась дверь, Василь молча обнял мать за плечи. Она прижалась к нему, как в детстве.
«Думаешь, я правильно поступаю?» «Правильно, мам!» «Иногда любить, значит научить отвечать за свои слова!» Вечером, оставшись одна, Оксана Петровна долго стояла у окна. В отражении стекла она вдруг увидела непривычную усталую женщину с виноватой улыбкой, а кого-то другого – прямая спина, гордо поднятая голова, спокойный взгляд. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой.
Цельной. Всю жизнь она существовала в предписанных ролях – любящая жена, заботливая мать, понимающая свекровь. Эти роли, словно невидимые цепи, приковывали ее к чужим ожиданиям, чужим потребностям, чужим желаниям.
Даже после смерти мужа она продолжала жить прежними установками, ведь мать должна, мать обязана, мать существует только для детей. Она прошла в спальню, открыла шкаф. На дальней полке лежала коробка с пожелтевшими тетрадями, когда-то она писала стихи, мечтала пойти на литературные курсы…
