Как только ребенок родится, ты получишь оплату и будешь свободна, чтобы восстановить свою жизнь». Фатима смотрела на контракт. Ее руки дрожали от ярости и печали.
Мысли о Фариде и тех усилиях, которые она предпринимает ради его будущего, заполнили ее разум. Она сдерживала слезы. «Это несправедливо», — прошептала она, садясь обратно.
Омар наклонился ближе. Его взгляд был пронизывающим. «Справедливость здесь не имеет значения.
Главное — выполнить соглашение». С покорностью Фатима взяла ручку и подписала контракт. Омар забрал бумаги и сказал.
«Хорошо. Завтра мы проведем медицинские обследования, а затем ты переедешь в мой особняк. Хорошо? Отдохни сегодня ночью».
Он вышел, оставив Фатиму бороться с сожалениями. Смотря на свою подпись, она чувствовала, что обрекла себя. На следующее утро у двери ее скромной квартиры уже ожидал лимузин.
Прощание с Фаридом было быстрым и мучительным. Она объяснила ему, что нужно поработать далеко, пообещав звонить как можно чаще. Мальчик, наивный и счастливый, радостно помахал ей, не подозревая, какие жертвы она принесет.
В течение всей поездки в особняк Фатима молчала. Ее взгляд был прикован к сменяющимся пейзажам — от пустынного края до роскошной архитектуры. По прибытии величие особняка лишило ее дара речи.
Великолепные железные ворота распахнулись, открывая вид на безупречные сады и дворец, словно из фантазии. Амар встретил ее у входа. Его поведение было таким же строгим, как и прежде.
Он проводил ее внутрь, кратко объяснив расположение и правила. «Здесь будет уважаться ваша приватность, но я ожидаю, что ты будешь строго соблюдать наше соглашение», — сказал он, передавая ее в руки Самиры, доброй женщины средних лет. Самира провела Фатиму в ее покое.
Комната была элегантно оформлена в мягких оттенках, что резко контрастировало с теми условиями, в которых она жила раньше. На кровати лежала одежда и аксессуары, подобранные для нее. «Если тебе что-то нужно, я рядом», — пообещала Самира с доброй улыбкой.
Фатима поблагодарила ее, но чувствовала себя чуждой в этом роскошном окружении. Той ночью, стоя на балконе и глядя на горизонт, ее мысли вернулись к Фариду. Мучительное ощущение разлуки было невыносимым, но она держалась за надежду, что эта жертва была ради его будущего.
Тихий стук в дверь вывел Фатиму из раздумий. Это был Амар. «Завтра мы поедем к моему доверенному врачу», — сказал он коротко и ушел.
Фатима просто кивнула, ее решимость становилась все слабее под тяжестью принятого решения, но отступать уже было нельзя. На рассвете Фатима проснулась в бескрайнее молчание особняка, что резко контрастировало с ее беспокойными мыслями. Хотя кровать была мягкой, а постельное белье из самого лучшего шелка бремя реальности не позволяло ей почувствовать комфорт.
Вскоре Самира тихо постучала в дверь, готовая провести ее к врачу Амара. Их путь через особняк подчеркивал его роскошные излишества. Коридоры, устланные персидскими коврами, стены, украшенные шедеврами, и просторные окна, открывающие виды на безупречно оформленные сады.
Краткий восторг от всего этого быстро сменился реальностью, когда они сели в лимузин, направляясь в клинику. Расположенная в самом центре Дубая клиника доктора Нассара была маяком современной медицины. Доктор Нассар с его спокойным присутствием и успокаивающим голосом профессионально встретил Фатиму.
После ряда тщательных обследований он подтвердил, что она готова начать первый этап процесса оплодотворения. Фатима ответила тихим кивком, скрывая свое беспокойство за маской спокойствия. Во время процедуры Амар наблюдал издалека, его поведение было отстраненным.
Для него это было лишь деловой процесс, а для Фатимы — мучительное испытание, предвестие того, как она будет расставаться со своей плотью и кровью. Возвращаясь в особняк, Фатима искала утешение в исследовании, блуждая по комнатам, которые были воплощением безмерного богатства Амара. Каждое пространство, от библиотеки с высокими книжными полками до мраморного крытого бассейна и музыкальной комнаты, наполненной редкими инструментами, было более роскошным, чем предыдущее.
Несмотря на все великолепия, ощущалась явная пустота, намекающая на скрытое одиночество Амара. Его редкие улыбки и формальные вежливости были столь же пустыми, как и эхом отражавшиеся залы, что отражали жизнь в уединенной роскоши. В первые дни его общение с Фатимой было исключительно деловым, сосредоточенным на условиях их соглашения, без попыток переходить в личную сферу.
Фатима, все более отчужденно чувствовавшая себя, проводила ночи в беспокойных раздумьях, а утро начиналось с борьбы с реальностью, что она носит ребенка, которого не будет воспитывать. На второй неделе пребывания в особняке Амар устроил официальный ужин для деловых партнеров, и Фатима должна была присутствовать как часть их соглашения. Одетая в изысканное платье, она спустилась по величественной лестнице с неуверенными шагами.
Собравшиеся гости смотрят на нее со смешанными выражениями любопытства и сдержанности. Амар оставался рядом, представляя ее как мою особенную гостью. Его близость была и утешением, и ограничением.
Во время тихого момента, вдали от шума толпы, Амар спросил, — Ты в порядке? — Я пытаюсь адаптироваться, — ответила Фатима с откровенной уязвимостью. Амар просто кивнул, его лицо было непроницаемым. Для него такие собрания были всего лишь рутиной, очередным долгом.
Для Фатимы, однако, это было резким погружением в мир, совершенно чуждой ее прежнему опыту. После ужина Фатима идет в свою комнату, чувствуя усталость. Перед тем, как лечь спать, она позвонила соседке, чтобы узнать, как там Фарид.
Слушая веселый голос сына, она почувствовала облегчение, но слезы не заставили себя ждать. Она тосковала по нему, но знала, что отменить свое решение уже невозможно. С течением дней Фатима замечала нюансы в поведении Амара, которые смягчали его обычно строгую оболочку.
Он был требовательным и предъявлял высокие стандарты, но иногда проявлялась его человечность. Один из таких моментов произошел однажды днем в саду, когда она заметила, как он с нежностью ухаживает за редким растением. «Это растение было у моей матери», — сказал он, заметив интерес Фатимы.
Она верила, что ухаживание за ним приносит ей покой. Это откровение тронуло Фатиму, увидев Амара в более человеческом свете, как человека, который тоже борется со своими утратами. Она начала понимать, что они оба несут свои собственные бремена.
Время от времени Самира также делилась подробностями о прошлом Амара, рассказывая, что он был вынужден взять на себя ответственность рано после смерти родителей. Эти откровения помогли Фатиме увидеть Амара не только как отдаленную фигуру, но и как человека, переживающего свои трудности. Несмотря на это, она продолжала сохранять осторожную дистанцию, понимая, что ее пребывание было временным.
Однако она находила моменты утешения во время прогулок по саду и в безмятежных ночах, проводимых в наблюдении за звездами с балкона. Однажды вечером Амар неожиданно постучал в ее дверь, появившись менее формально, чем обычно. «Нам нужно поговорить», — сказал он, пригласив ее выпить чашку чая в библиотеке.
Этот жест, нехарактерный для него, привлек ее внимание и ускорил сердцебиение. Они устроились в библиотеке-комнате, наполненной книгами и освещенной мягким светом камина, создавая уютную атмосферу. Сидя друг напротив друга с чашками чая, Фатима почувствовала необычное чувство покоя.
Амар нарушил молчание, отметив, «ты, похоже, чувствуешь себя здесь более уверенно, чем когда приехала». Фатима подумала, прежде чем ответить. «Кажется, я нахожу свой ритм», — осторожно скрывая свои чувства.
Он кивнул, на лице мелькнула тень улыбки. «Находить комфорт в маленьких вещах может сильно изменить наш взгляд на мир». «Я всегда в это верила», — подтвердила Фатима.
Ее тон стал более уверенным. Даже в трудные времена бывают мимолетные моменты яркости. Амар казался задумчивым, его взгляд углубился.
«Легко потерять это из виду, когда чувствуешь себя пойманным обстоятельствами. Но, возможно, мы можем создать свои собственные моменты яркости даже здесь». Его слова зажгли в ней искорку надежды, подсказывая, что, возможно, их отношения могут выйти за пределы нынешних ограничений…