Мільйонер-одинак, дізнавшись про свій СМЕРТЕЛЬНИЙ діагноз, блукав вулицею. Побачивши бездомну голодну жінку з дитиною, привів до себе додому. А вранці, зазирнувши до кімнати, ОНІМІВ від побаченого
Вот и выдали мне эту горькую правду, чтобы я свою надежду оставила». Она говорила ровным, почти бесцветным голосом, но за этой монотонностью Глеб чувствовал глубоко спрятанную боль. «Таких отказников, как я, там было полно.
Воспитал меня детдом. Не в претензии я. Комнату государство выделило после выпуска. “Живи да радуйся”, — как говорили воспитатели.
А я молодая была, глупая. Влюбилась. Да не в простого парня — я ведь принца на белом коне хотела».
Варвара улыбнулась с горькой иронией, вспоминая о человеке, которого когда-то любила. «Вот и получила его. Только он, как о беременности моей узнал, растаял в тумане вместе со своим конем».
Она провела рукой по волосам спящего Тимоши. «Но ничего, я ведь работала, смогла нас прокормить. Не сидела дома с пузом.
Подняла Тимошу, в ясли пошел малыш. “Жить бы нам да радоваться”». Варвара замолчала, собираясь с мыслями.
«Так мамка его, дура последняя, снова женского счастья захотела. Принц мне уже не нужен был, поумнела немного. Но вот от хорошего парня не отказалась бы.
Где же их, хороших, набрать?» Она вздохнула. «Теперь мне еще хуже любовь досталась. Комнату лишилась из-за нее, потому как доверчивая и наивная.
До сих пор не верится, что он мог так поступить». «Он обманул вас?» — тихо спросил Глеб, чувствуя, как внутри поднимается волна негодования. «Денис.
Так его звали. Сначала ухаживал красиво, заботился о нас, Тимошу в зоопарк водил, игрушки покупал». Глаза Варвары затуманились воспоминаниями.
«Хитрый, все продумал. Обманом у меня доверенность выманил, продал за моей спиной мою комнату. Пришли мужики пузатые, документы показали, что жилье им теперь принадлежит.
Дали три часа на сборы». Варвара сжала руку в кулак, будто пытаясь удержать эмоции. «А я что могла сделать? Сама виновата: доверилась любимому, и ключи от комнаты дала, и где документы лежат, не таила.
А он их украл и по поддельной доверенности комнату продал. А сам потом исчез, деньги с собой забрав». Было видно, что каждое слово дается ей с трудом: не привыкла она делиться своими проблемами.
«У меня немного сбережений было. Думала, в хостеле поживу, пока работу найду и с жильем определюсь. Только там контингент особенный оказался.
Пьяные мужики вечером ломиться начали, чуть не изнасиловали. Еле ноги унесла. А вещи все оставила, и деньги в тех вещах были.
Что теперь делать, не знаю. Идти туда боюсь». Она замолчала, глядя в пространство перед собой.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем напольных часов и тихим посапыванием спящего ребенка. «Я все понял», — сказал наконец Глеб. «Ты здесь пока с ребенком оставайся, переночуй.
А я завтра подумаю, как тебе помочь». Он встал и подошел к дивану. «Пойдем, покажу, где вы с Тимошей жить будете».
Взяв аккуратно спящего мальчика на руки, Глеб понес его на второй этаж. Варвара следовала за ними, с недоверчивым удивлением оглядывая богатый интерьер дома. Глеб занес ребенка в комнату — это была самая большая и светлая спальня в его особняке.
Осторожно положив мальчика на широкую кровать, он повернулся к Варваре. «Располагайся. Если что-то надо будет, зови Никитичну — это моя домработница, вы уже виделись…
