«Мама нуждается в нашей поддержке». — Заявил муж, перевезя свою мать в нашу квартиру. Тогда вечером я привезла свою маму с чемоданами. «Немедленно ее выгони». Рявкнул муж, тогда я просто сказала ЭТО 

— В следующую неделю. Они сказали, что утечку устранили, но нужна просушка и косметический ремонт. Это еще минимум месяц.

— Месяц, — Марина прикрыла глаза. — И ты сказал об этом маме?

— Нет еще, — признался Виктор. — Но я скажу. Обязательно.

— Когда? — она не скрывала скептицизма. — Когда моя мама и твоя окончательно сведут друг друга с ума? Или когда мы с тобой разведемся от невозможности нормально жить?

— Не преувеличивай.

Виктор попытался обнять ее, но Марина отстранилась.

— Я не преувеличиваю. Ты не видишь, что происходит, потому что тебя здесь практически нет. А я наблюдаю ежедневные стычки. Они как два генерала, воюющих за территорию. Только поле боя — наша квартира. И наша жизнь.

Виктор тяжело вздохнул.

— Завтра. Я поговорю с мамой завтра. Обещаю.

Но завтра обернулось новым витком противостояния, начавшимся с очереди в ванную рано утром.

— Я первая встала, мне и первой мыться, — настаивала Галина Петровна, стоя у двери в банном халате.

— А я раньше легла, значит, и раньше проснулась, — возражала Софья Андреевна, сжимая в руках полотенце и косметичку. — Элементарная логика.

— Какая логика в шесть утра? — возмущалась свекровь. — У меня давление подскочит, если я не приму контрастный душ.

— А у меня урок через час, я должна быть готова.

Марина слушала этот спор из гостиной, лежа на раскладушке и глядя в потолок. Рядом посапывал Виктор, каким-то чудом умудрявшийся спать через этот шум. Или он просто притворялся спящим, чтобы не вмешиваться.

— Витя, — она толкнула мужа локтем. — Просыпайся. Твоя обещанная беседа с мамой может состояться прямо сейчас.

— Ммм, — он приоткрыл один глаз. — Что случилось?

— Твоя мама и моя решают судьбу мирового господства в очереди в ванную.

Виктор застонал и натянул одеяло на голову.

— Может, само рассосется?

— Ничего само не рассосется, — Марина безжалостно стянула с него одеяло. — Вставай и решай проблему, которую сам же создал.

С видом приговоренного к казни Виктор выбрался из постели и направился в коридор, где спор уже переходил на новый уровень громкости.

— Дамы, пожалуйста, — начал он примирительно. — Может, бросим жребий?

Обе пожилые женщины повернулись к нему с одинаковым выражением возмущения на лицах.

— Витенька, скажи этой… своей теще, что я имею приоритет, как твоя мать, — потребовала Галина Петровна.

— А ты объясни своей матери, что в чужом монастыре со своим уставом не ходят, — парировала Софья Андреевна. — Этот дом твоей жены в той же степени, что и твой.

Виктор беспомощно переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Может, вы просто… по очереди? — предложил он слабо. — Сегодня одна первая, завтра другая.

— Отличная идея, сынок, — Галина Петровна тут же ухватилась за соломинку. — Сегодня я первая, а завтра…

— Почему это вы? — возмутилась Софья Андреевна. — Если уж по справедливости, то тянуть жребий. Или по алфавиту. Софья идет после Галины, так что сегодня я первая.

— А по возрасту? — не сдавалась свекровь. — Уважение к старшим никто не отменял.

— О, если мы говорим о возрасте, — улыбнулась мать Марины, — то я с удовольствием уступлю вам право первенства. Все-таки разница в пять лет в нашем возрасте существенна.

Галина Петровна побагровела.

— Какие пять лет? Мне шестьдесят два!

— А мне шестьдесят семь, — невозмутимо ответила Софья Андреевна. — Но выгляжу я, конечно, моложе. Это все правильный образ жизни, разумное питание и отсутствие привычки совать нос в чужие дела.

— Ах вы…

— Стоп! — Виктор поднял руки, наконец-то вспомнив, что он мужчина в доме. — Сегодня первым в ванную иду я. У меня встреча в офисе через час. А вы решайте свои возрастные споры без меня.

И он решительно прошел мимо обеих ошеломленных женщин, захлопнув за собой дверь ванной. Марина, наблюдавшая эту сцену из дверей гостиной, не смогла сдержать улыбки. Возможно, в ее муже еще осталась капля решимости.

К вечеру обстановка накалилась еще сильнее. Галина Петровна, все еще оскорбленная утренним инцидентом, решила взять реванш на кухне. Она приготовила огромный обед: борщ, котлеты, картофельное пюре и узвар. Все в таких количествах, словно ожидала прихода роты солдат, а не возвращения сына с работы.

— Витенька любит, когда его ждет горячий обед, — сообщила она Марине, расставляя тарелки. — А не эти ваши бутерброды и полуфабрикаты.

Марина промолчала. Она давно научилась игнорировать подобные выпады, хотя каждый из них попадал точно в цель. У нее действительно не было ни времени, ни особого желания стоять часами у плиты после рабочего дня. Софья Андреевна, однако, оказалась рядом в самый подходящий момент.

— Знаете, Галина Петровна, — сказала она, накладывая себе микроскопическую порцию борща, — есть такой интересный феномен — синдром опустевшего гнезда. Это когда дети вырастают и улетают, а родители не могут с этим смириться и пытаются удержать их любыми способами. Даже едой.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — отрезала свекровь.

— Просто размышляю вслух, — пожала плечами Софья Андреевна. — Психологи говорят, что важно вовремя отпустить детей, позволить им строить свою жизнь. Иначе можно причинить непоправимый вред.

— Вы на что намекаете? Что я вреду собственному сыну?

— Я лишь говорю, что чрезмерная забота иногда хуже пренебрежения.

Виктор, вернувшийся с работы к этому «мирному» ужину, чувствовал себя как на минном поле. Он старательно хвалил мамины котлеты, одновременно благодаря тещу за интересную информацию, и выглядел так, словно предпочел бы оказаться где угодно, только не здесь.

После ужина он все-таки решился на обещанный разговор с матерью…