«Мама нуждается в нашей поддержке». — Заявил муж, перевезя свою мать в нашу квартиру. Тогда вечером я привезла свою маму с чемоданами. «Немедленно ее выгони». Рявкнул муж, тогда я просто сказала ЭТО 

— Мы с Мариной как-то справлялись восемь лет до твоего приезда, — мягко напомнил он. — И будем справляться дальше.

Галина Петровна поджала губы, но промолчала. Она начала надевать пальто, когда в прихожую вышла Софья Андреевна.

— Уезжаете? — спросила она, глядя на чемоданы. — Я тоже собралась. Марина отвезет меня вечером, после работы.

Наступила неловкая пауза.

— Что ж, было… познавательно познакомиться с вами, — наконец произнесла Галина Петровна, натягивая перчатки.

— Взаимно, — кивнула Софья Андреевна. — Знаете, несмотря на наши разногласия, я должна признать, вы вырастили хорошего сына. Немного робкого, но в сущности порядочного человека.

Галина Петровна удивленно моргнула, не ожидая такого поворота.

— А вы… вы воспитали сильную дочь, — сказала она после паузы. — Слишком независимую, на мой вкус, но… с характером.

— В этом мире женщине нужен характер, — улыбнулась мать Марины. — Особенно если она выходит замуж за сына такой решительной женщины, как вы.

Это был, пожалуй, самый близкий к комплименту обмен репликами за все недели их совместного проживания.

— Я буду заходить, — сказала Галина Петровна, обращаясь к сыну. — Проверять, как вы тут. И готовить иногда.

— Конечно, мам, — Виктор улыбнулся с облегчением. — Только предупреждай заранее, хорошо?

Он погрузил вещи матери в фургон и помог ей сесть на переднее сидение. Когда они отъезжали, Галина Петровна через окно машины заметила что-то на стене кухни — какую-то надпись, сделанную аккуратным каллиграфическим почерком. Она не могла разобрать слова, но была уверена, что это цитата — очередная выходка Софьи Андреевны.

— Вернусь и сотру, — решила она про себя, хотя в глубине души понимала, что теперь будет возвращаться сюда только в гости, по приглашению.

Вечером, после отъезда Софьи Андреевны, Марина и Виктор наконец остались одни в своей квартире. Они сидели на кухне, пили вино и смотрели на надпись на стене — каллиграфически выведенную цитату, которую Софья Андреевна оставила как памятный сувенир: «Все смешалось в доме Облонских».

— Твоя мама пыталась стереть ее перед уходом, — заметил Виктор, разглядывая надпись. — Я видел, как она терла стену чистящим средством.

— И что? — спросила Марина.

— Буквы стали только ярче, — он засмеялся. — Как в кино или в книге, символично до невозможности.

Марина улыбнулась и открыла на телефоне галерею с видеозаписями. Там хранились десятки коротких роликов — молчаливые свидетельства бытовой войны, которая развернулась в их квартире.

— Удалишь? — спросил Виктор, глядя на экран.

Марина задумалась на мгновение, затем покачала головой.

— Нет. Пусть останутся. На случай, если ты снова решишь проявить сыновнюю заботу столь радикальным способом.

— Ну уж нет, — Виктор поднял руки в притворном ужасе. — Я усвоил урок. Никаких матерей, никаких тещ. Только ты и я.