Маленький мальчик плачет по могиле матери и говорит: «Она не умерла! Она еще жива»… Когда миллионер взял лопату, от увиденного у всех волос дыбы стали…
Мальчик шести лет сидел у могилы своей матери, шепча: «Она всё ещё жива». Все считали это лишь фантазией осиротевшего ребёнка, пока один миллионер не решил прислушаться и не раскопал правду, которая заставила всех замолчать. Ветер гулял по кладбищу, словно старая песня — низкая, пустая, полная воспоминаний о том, что было.
Ветви деревьев тихо постукивали над головой, роняя хрупкие листья на тропинку. В дальнем уголке кладбища, где могилы становились старше и заброшеннее, маленький мальчик стоял на коленях перед простым камнем, слишком скромным для того, что он значил. Кевину Давиденко было шесть лет.
Его куртка была на два размера больше, застёгнутая до самого подбородка, но это не спасало от пронизывающего ветра. Пальцы, покрасневшие от холода, крепко сжимали пучок влажной травы, который он сорвал, сам того не замечая. Он смотрел на землю так, будто она его предала.
«Она не ушла», — прошептал он дрожащим голосом. — «Она всё ещё там, внизу. Я чувствую её».
Никто не ответил — только далёкий гул машин и скрип железных ворот, открывающихся где-то вдали. Итан Лозовой, человек, который собирался лишь пройти мимо, держал в руках букет и нёс в сердце долг. Он каждый год в один и тот же день приходил к одной и той же могиле, чтобы сказать вслух то, что не успел при жизни той, кто там лежал. Но сегодня его шаги замедлились. Мальчик, один у свежей могилы, говорил с землёй, будто она его слышала.
Итан остановился у подножия холма. Он не хотел вмешиваться, но что-то в этом мальчике — его неподвижность, его голос, то, как он не плакал громко, а держал всё в груди, словно секрет, — остановило его. На могильной плите было имя, незнакомое Итану.
Клара Давиденко. Ни цветов, ни фотографии, только простой камень и дата, едва ли две недели назад. Он подошёл ближе.
«Привет», — сказал он. Кевин вздрогнул, но не убежал. Он поднял глаза, покрасневшие от слёз, губы шевельнулись, прежде чем раздался звук.
«Ты знаешь, как понять, дышит ли кто-то под землёй?» — спросил он. Итан затаил дыхание. Он опустился на колени рядом, ветер теребил его пальто. «Нет», — тихо ответил он, — «но маленькому мальчику не стоит задаваться такими вопросами».
Голос Кевина был тихим, но в нём чувствовалась острота, не по годам взрослая. «Они солгали о том, как она умерла. Сказали, что она заснула за рулём, но моя мама никогда не водила, если была уставшей, никогда. И мне не дали её увидеть, ни разу».
Итан посмотрел на могилу, на землю, которая выглядела не так, как должна была. «Кто это — они?» Кевин помедлил, а затем, будто повторяя заученное, сказал: «Люди с того места, где она работала. Мужчина с блестящими зубами и женщина, которая говорит, будто всегда улыбается, даже когда она злая». Итан взглянул на него.
«Ты помнишь их имена?» Кевин кивнул. «Пан Гриценко и пани Кравець». Итан моргнул…
