«Любий, якщо твоя зарплата належить твоїй мамі, то моя моїм батькам!». У день зарплати Лариса все до копійки відправила своїй мамі. А коли чоловік попросив на вечерю КОТЛЕТИ, дружина йому просто сказала ЦЕ…
«Черт», — пробормотал Дима, нащупывая телефон, чтобы включить фонарик. «Еще и это». «Символично, правда?» — Лариса невесело рассмеялась.
«Старая жизнь окончательно накрылась медным тазом». «Вместе с проводкой», — добавил Дима, и они оба рассмеялись, впервые за долгие дни этого странного, мучительного эксперимента. Утром следующего дня деньги от Ларисиной мамы действительно поступили на счет.
Взяв такси, они отправились в гипермаркет, где накупили продуктов на неделю вперед, а затем заехали в магазин бытовой техники и оформили заказ на доставку холодильника. Того самого «Боша», о котором мечтала Лариса. Вечером, сидя на кухне с чашками горячего чая и тарелками, полными нормальной еды, они составляли новый семейный бюджет.
Впервые за все время их брака — действительно семейный и действительно совместный. «Я позвонил начальнику», — сказал Дима, откусывая внушительный кусок бутерброда. «Взял отгул на завтра. Поеду к маме. Поговорю с ней лично».
Утро начиналось с тяжелых свинцовых туч, нависших над городом. Дима долго стоял у окна, наблюдая за каплями дождя, стекающими по стеклу, словно оттягивая неизбежное. Разговор с матерью предстоял тяжелый, и он не был уверен, что готов к нему. «Может, я поеду с тобой?» — Лариса протянула ему чашку с кофе, приготовленным из свежемолотых зерен.
Маленькая роскошь, которую они снова могли себе позволить. «Нет», — Дима покачал головой. «Это мой бой. Я должен справиться сам». Он отхлебнул кофе, чувствуя, как горячая жидкость проходит по горлу, согревая и придавая сил. Впервые за долгое время он ощущал удивительную ясность мысли.
Словно пелена, годами застилавшая глаза, внезапно спала. «Я планирую говорить с ней прямо», — сказал Дима, глядя в окно. «Никаких уступок, никаких компромиссов. Просто объяснить, что отныне мы сами распоряжаемся своими деньгами». Лариса сжала его руку. «Только будь готов к тому, что она воспримет это как объявление войны. Люди вроде твоей мамы не умеют проигрывать».
«Знаю», — Дима горько усмехнулся. «Но другого пути нет». Он надел куртку, сунул в карман ключи и сделал глубокий вдох.
«Пожелай мне удачи». «Удачи», — Лариса поцеловала его в щеку. «И помни: что бы ни случилось, ты уже победил самого главного врага — свой страх».
Анна Петровна открыла дверь после третьего звонка, словно намеренно заставляла сына мерзнуть на лестничной площадке. Ее лицо не выражало ничего, кроме холодной отчужденности. «Явился», — произнесла она вместо приветствия.
«Совесть замучила?» «Здравствуй, мама», — Дима спокойно вошел в квартиру. «Нам нужно поговорить».
«О чем тут говорить?» — Анна Петровна прошла в гостиную, эффектно опускаясь в кресло, будто на сцене играла драматическую роль. «Ты все сказал вчера. Выбрал эту женщину вместо родной матери»…
