Коли там у тебе вклад закінчується, невісточко? А то я вже ресторан на 80 осіб забронювала. Свекруха усміхалася, вивчаючи мою ощадкнижку, але її радість була НЕДОВГОЮ…
Такси пришлось ждать почти полчаса, и все это время Марина нервно проверяла телефон, ожидая новых сообщений от мужа. Но он молчал. Дома было тихо.
В прихожей горел свет, но из комнат не доносилась ни звука. Марина сбросила промокшие туфли, прошла в гостиную и замерла на пороге. Паша сидел на диване, перед ним на журнальном столике лежали какие-то бумаги.
Увидев жену, он поднял голову, и Марина с тревогой отметила его покрасневшие глаза. Ты плакал? Она шагнула к нему. Что случилось? Ты должна это увидеть, он протянул ей листок бумаги.
Мама принесла сегодня. Марина взяла документ и начала читать. Это было медицинское заключение, с печатью онкологического центра.
Диагноз – рак молочной железы, четвертая стадия, метастазы в лимфоузлах. Пациент – Котова Людмила Аркадьевна. Господи, выдохнула Марина, опускаясь на диван.
Это… правда? Она говорит, что да, Паша потер лицо руками. Говорит, что умирает. Что ей осталось несколько месяцев.
Что она хотела бы помириться, провести этот последний отрезок жизни, в окружении семьи. Марина молчала, изучая документ. Все выглядело абсолютно достоверно – бланк клиники, подписи врачей, детальное описание диагноза и назначенного лечения.
Но где-то внутри настойчиво звучал тревожный звоночек. «И что ты думаешь?» – осторожно спросила она. – Не знаю, он обессиленно откинулся на спинку дивана.
«Если это правда, как я могу отвернуться от нее?» – Она умирает, Марина. «Как я буду жить, зная, что бросил мать в такой момент?» – А если? Она замялась, подбирая слова, если это очередная манипуляция. Паша резко выпрямился.
«Что? Ты думаешь, она способна солгать о такой болезни?» – Паш, Марина старалась говорить спокойно, давай посмотрим фактом в лицо. Твоя мать солгала о кредите, о том, что якобы искала фотографии в нашей квартире, она копалась в наших вещах, обманывала тебя годами. Почему бы ей не солгать и о болезни? Потому что это.
Просто невозможно. Он повысил голос. Даже она не настолько.
Чудовищно. «Паш!» – Нет, Марина. Он вскочил на ноги.
«Мне надоело. Ты всегда ищешь в ней только плохое. Может, именно из-за такого отношения она и стала так себя вести с тобой.
Серьезно?» – Марина тоже поднялась. «Значит, это я виновата, что твоя мать установила тотальную слежку за нашей жизнью? Что она манипулирует тобой, выуживает деньги, настраивает против меня?» Я говорю, что мы должны проявить сострадание. Она больна.
А я говорю, что нужно проверить это заключение, прежде чем ломать все, что мы построили. Позвони в эту клинику, убедись, что она вообще там проходила обследование. Паша смотрел на нее, как на врага.
«Ты предлагаешь мне проверять собственную мать, которая, возможно, умирает прямо сейчас?» Да. Марина уже не сдерживала эмоций. «Именно это я и предлагаю.
Потому что она лгала тебе раньше, и нет причин верить, что сейчас она вдруг стала честной». Повисла тяжелая пауза. Они стояли друг напротив друга, разделенные не только журнальным столиком, но и пропастью непонимания.
«Мне нужно подумать», – наконец произнес Паша. «Одному». Он схватил куртку и направился к выходу.
«Куда ты?» Марина пошла за ним. «Не знаю. Проветрится.
Не жди меня». Дверь захлопнулась, оставив Марину одну в гулкой тишине квартиры. Она вернулась в гостиную, взяла медицинское заключение и внимательно перечитала его, изучая каждую деталь.
Что-то не давало ей покоя. И тут ее осенило. Она схватила телефон и набрала номер тети, работавшей медсестрой в поликлинике….
