Коли там у тебе вклад закінчується, невісточко? А то я вже ресторан на 80 осіб забронювала. Свекруха усміхалася, вивчаючи мою ощадкнижку, але її радість була НЕДОВГОЮ…
В гостиной продолжалось веселье, звенели бокалы, звучали тосты. Людмила Аркадьевна, судя по голосу, быстро оправилась от неожиданного ухода сына и теперь рассказывала душесчипательную историю о своем чудесном исцелении. Врачи в один голос твердили, безнадежно, доносилась из-за двери.
«А я себе сказала, нет, Людочка, ты еще поживешь. Ради сыночка, ради внуков, которых может еще дождешься». Паша замер, услышав эти слова.
В полутьме коридора Марина видела, как исказилось его лицо. «Идем отсюда», — он распахнул входную дверь. «Пашенька».
Людмила Аркадьевна появилась в коридоре, держа бокал шампанского. «Ты куда? Мы торт еще не разрезали». «Мавис» «Мам», — он обернулся, и его голос звучал неожиданно спокойно, почти ледяно.
«Ты никогда не болела, верно?» В коридоре повисла тишина. Людмила Аркадьевна прищурилась, переводя взгляд сына на невестку. «Что она тебе наговорила?» Свекровь кивнула в сторону Марины.
Опять настраивает против родной матери. «Я был в онкоцентре», — отчеканил Паша. «Сегодня утром.
Там нет твоей карты. Никаких записей о лечении. Ничего».
Людмила Аркадьевна побледнела, но быстро взяла себя в руки. «Ты копался в моих медицинских данных. Это… Это вторжение в частную жизнь.
Я лечилась в другой клинике, частной. В этой, он достал из кармана смятое медицинское заключение. Ты сама дала мне этот документ.
Он поддельный, мам. Ты все выдумала». В проеме двери показались лица гостей, привлеченных необычной сценой.
Людмила Аркадьевна окинула их паническим взглядом и попыталась увести сына от посторонних ушей. «Пашенька, давай поговорим наедине». «Это недоразумение».
«Недоразумение?» Его голос дрогнул. «Ты солгала о смертельной болезни. Заставила меня поверить, что умираешь.
Вытянула деньги на лечение». «Тише, люди же слышат». Она схватила его за рукав.
«Пусть слышат». Он вырвал руку. «Пусть все знают, какая ты на самом деле.
Как ты манипулируешь, лжешь, изворачиваешься». В прихожей стало совсем тесно, гости толпились в дверях, молча наблюдая за разворачивающейся драмой. Паша, возьми себя в руки, процедила Людмила Аркадьевна сквозь приклеенную улыбку.
«Ты выпил лишнего». «Все это недоразумение». «Недоразумение?» Это еще мягко сказано, вдруг произнесла Марина, доставая телефон.
«А как же кредит, оформленный на имя Паши без его ведома? Тоже недоразумение». Свекровь метнула в нее испепеляющий взгляд, «Не лезь не в свое дело». «Это мое дело», спокойно ответила Марина.
«Это наша семья, наши деньги, наша жизнь, в которую вы вторгаетесь». «Да кто ты такая, чтобы…» Марина нажала кнопку на телефоне, и из динамика раздался голос Людмилы Аркадьевны. «А я Пашеньке говорю, сынок, какие дети с такой женой? Ей только деньги твои нужны».
Он сначала защищал ее, а теперь уже сомневается. «Я своего добьюсь». Свекровь выронила бокал, который со звоном разбился о плитку в прихожей…
