Как только отец был похоронен, мачеха выставила в ночь падчерицу из собственного дома

— У нее настоящий талант. Надеюсь, семья поддержит. — Обязательно поддержим, — кивала Анна.

Однако Марина не исчезла с горизонта окончательно. Она наняла другого адвоката, пытаясь оспорить решение суда, подала апелляцию. Периодически от нее приходили повестки, в которых она обвиняла друзей покойного мужа в сговоре и заявляла, что ее обманули, выставили злодейкой.

Запрашивались новые слушания. Опека нервничала. Формально Марина оставалась женой отца Алены, пусть и вдовой, и юридически обладала некоторыми правами.

Но стоило всем вспомнить, что она выгнала ребенка среди ночи на мороз, и большинство органов опеки смотрели на нее весьма скептически. На одной из таких апелляций суд снова выслушал позиции обеих сторон. Адвокат Марины попытался доказать, что поступок был случайностью, что никакой опасности для жизни ребенка не было.

Но врачи, которые осматривали Алену после той ночи, свидетельствовали обратное: у нее было сильное переохлаждение, она рисковала заработать воспаление легких. Да и личные показания самой девочки прозвучали убедительно.

— Я не хочу возвращаться к ней, — тихо, но твердо сказала Алена. — Она кричала на меня, она выбросила мои вещи, а потом ночью велела мне уходить. Я очень боялась.

Суд не нашел оснований для изменения уже вынесенного решения и оставил его в силе: временная опека остается у друзей семьи, а наследство распределяется по завещанию отца, где Марина не может самостоятельно управлять акциями и имуществом. Мачехе лишь выделили определенное денежное содержание как вдове, но эту сумму нельзя было сравнить с целым состоянием, на которое она рассчитывала.

После второго проигранного суда Марина, кажется, отчаялась что-то доказать. Но все еще пыталась искать ходы, чтобы подкопаться под совет директоров. В промежутках между этими событиями жизнь Алены постепенно налаживалась.

Она радовалась мелочам: новому рюкзаку, который Анна подарила ей на день рождения, хорошим оценкам в школе, возможности ходить в художественную секцию. Девочка старалась не думать о доме, где провела детство с отцом, ведь тот особняк сейчас пустовал, а Марина, возможно, продолжала жить там, но уже не так вольно распоряжалась имуществом. Иногда Алена ловила себя на мысли, что тоскует по тому уютному времени, когда отец был жив.

Но понимала, что ничего уже не вернуть. Ее спасало то, что рядом были люди, готовые выслушать и поддержать. Анна особо подчеркивала: — Если тебе грустно, говори.

Не бойся. — Спасибо, — шептала Алена, прикладывая массу усилий, чтобы справляться с печалью. Виктор и Кирилл активно вели дела компании, где доля акций по завещанию принадлежала девочке.

С девочкой же они обсуждали только общие вещи: — Все под контролем, все хорошо, твоя доля в безопасности. Алена пока мало что понимала в бизнесе, но чувствовала, что, когда вырастет, эти люди помогут ей сориентироваться.

А пока она может просто заниматься своими детскими делами, учиться и рисовать. И все же конфликт со злобной мачехой еще не был до конца решен. Однажды, спустя примерно полгода после суда, Марина предприняла неожиданную попытку примирения.

Она позвонила Анне, попросила о встрече и сказала, что у нее важная информация. Анна из осторожности пригласила ее не к себе домой, а в офис Виктора, чтобы все прошло в присутствии свидетелей. Марина пришла туда явно на взводе, но в то же время старалась казаться спокойной.

Виктор посмотрел на нее с недоверием: — Что вам нужно? — У меня есть доказательства, что завещание может быть… мм, не совсем корректно оформлено.

Марина привстала, делая загадочный вид. — Да? И какие доказательства? — Виктор нахмурился. — Понимаете, у вашего нотариуса могут быть обнаружены документы с другими подписями.

Если вы меня не поддержите, я все это вынесу на свет, и тогда будет скандал. Она бросала слова, как удары. — А если вы, скажем, уступите мне часть прав, я забуду об этих документах.

Кирилл, присутствовавший при разговоре, мрачно сказал: — Вы шантажируете нас? — Называйте это как хотите, — усмехнулась Марина. — Просто хочу договориться.

— И что за другие документы? — холодно спросил Виктор. — А вот это я скажу только, если мы сойдемся на условиях. — Какие условия? — Я хочу вернуться к управлению компанией…