Как только отец был похоронен, мачеха выставила в ночь падчерицу из собственного дома

И не смей шуметь, разбудишь персонал, хуже будет». Услышав эти слова, Алена ощутила, как внутри все застывает. Девочка безмолвно сделала несколько шагов к плачевно скрипящему чемодану.

В голове у нее теснились мысли: куда я пойду? Почему? Ведь у меня больше никого нет. Но, взглянув в лицо мачехи, она поняла, что та ни за что не отступит.

Пришлось собраться, взять самое необходимое: две смены одежды, теплый свитер, старенький пуховик, зубную щетку, папину тетрадку с записями. Больше Марина не дала ничего взять, буквально стояла над ней, следя, чтобы девочка не схватила лишнего. Через несколько минут Алена, все еще в ночной пижаме, накинула пальто и, дрожа от холода и страха, спустилась вниз по лестнице с тяжелым чемоданом.

Марина рассеянно смотрела в сторону. Открыв входную дверь, мачеха строго указала девочке на улицу: «Иди».

Алена вышла на порог. Морозный воздух обжег ее щеки, а ноги в тапочках сразу начали замерзать. Она обернулась, в дверях стояла Марина с равнодушным лицом, словно от нее уходил курьер со свертком.

Единственная родная падчерица мужа. «Мама… то есть тетя Марина», — девочка запнулась, вспомнив, что та всегда требовала называть ее мамой. «Пожалуйста, дай мне где-нибудь переждать до утра».

«На улице же холодно, а если я заболею?» «Это твои проблемы. Мне не нужен дополнительный груз. Справляйся сама».

И Марина захлопнула дверь. Раздался щелчок запирающего механизма, и больше никакого звука из дома. Алена смотрела на знакомые окна, мерцающие изнутри желтым светом.

А потом переводила взгляд на темную улицу. Снег скрипел под ногами, мороз сжимал ее руки. Она не знала, куда идти.

Было три часа ночи, спали соседи, и вряд ли кто-то открыл бы ей двери. У нее не было телефона, денег, даже теплых сапог. Девочка все еще надеялась, что это страшный сон, что вот-вот появится Марина и скажет: «Ах, прости меня, я погорячилась».

Но минуты шли, и никакого движения в доме не происходило. Единственное, что оставалось, — поискать место, где можно укрыться от ветра. Медленно, на подгибающихся ногах, Алена потащила чемодан по скрипучему снегу к небольшой беседке, стоявшей в глубине сада.

Когда-то при отце там была лавочка и даже плед, но теперь внутри все выглядело запущенным. Девочка свернулась калачиком в углу, пытаясь спрятать лицо от ледяных порывов ветра. Губы ее уже не слушались, пальцы начали неметь.

Она вспоминала папу, представляла, как он укутывает ее в одеяло. Как они вместе смеются! И в тишине зимней ночи она тихо всхлипывала, не зная, придет ли к утру помощь. Утром, едва солнце начало окрашивать небо в блеклые зимние краски, послышался гул моторов.

Алена очнулась от болезненной дремы. Ее тело ломило от холода. Щеки горели, зато руки и ноги были как ледышки.

Она, дрожа, откинула тетрадку отца, которую прижимала к груди, и попыталась понять, что за звук. Оказалось, что к воротам особняка подъехало сразу несколько черных внедорожников. Их большие кузова и мощные колеса смотрелись внушительно.

Из машин выходили люди в строгих костюмах, с серьезными лицами, и телефоны у всех звонко оживали в руках. Сквозь дымку мороза и свое полубессознательное состояние Алена разглядела, что люди, кажется, ищут кого-то или что-то. Она медленно встала, пошатнулась и прижала руки к груди, стараясь унять дрожь.

Тихонько выдохнула облачко пара и двинулась к калитке сада. Когда одна из машин въехала во двор, оттуда вышли мужчина и женщина средних лет, а за ними еще двое мужчин. Все одеты с иголочки, лица серьезные, озабоченные.

Казалось, они прибыли сюда намеренно, целой делегацией. Марина выбежала на крыльцо, стараясь придать себе дружелюбный вид. «Доброе утро», — сказала она, очевидно пытаясь овладеть голосом.

— Чем могу помочь? Судя по лицам незнакомцев, они были уже в курсе недавних событий или чего-то другого, что касалось отца Алены. Один из мужчин, представительный, с сединой на висках, насупил брови и спросил резким, но сдержанным тоном: — Вы Марина? — Э… госпожа Тарасова? — Да, это я, — подтвердила она, скрестив руки на груди.

— Мы коллеги и партнеры вашего покойного супруга, — проговорил мужчина, не отводя взгляда от Марины. — Нам нужно задать вам несколько вопросов. — Конечно, — попыталась улыбнуться Марина, но улыбка вышла нервной.

— Понимаете, у нас тут траур. Едва-едва похоронили моего мужа… — Мы в курсе, — сухо отрезал другой мужчина.

— Но есть обстоятельства, требующие незамедлительного обсуждения. Речь идет о деловых контрактах. И не только.

— Где девочка? — Какая девочка? — Марина сделала вид, что удивилась. — Дочь вашего мужа. Где она? — вмешалась женщина, которая стояла рядом с первым мужчиной.

Ее голос звучал властно. — Ах, Алена! — Марина нервно сглотнула, затянула пояс халата. — Она спит еще.

Ей ведь всего десять, сегодня сложный день, она отдыхает в своей комнате. — Не может быть, — нахмурился мужчина. — Нам сообщили иные сведения.

Нам сказали, что девочка может быть лишена крыши над головой. — Что за бред? — Марина постаралась рассмеяться. — Да разве я способна такое сделать? Она тут, в доме, я сейчас ее позову.

На мгновение в наступившей тишине послышалось, как кто-то из людей вынимает телефон и с кем-то переговаривается шепотом. Марина чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Эти люди явно знали больше, чем она предполагала…