Как только отец был похоронен, мачеха выставила в ночь падчерицу из собственного дома

К тому времени она уже занимала призовые места на детских художественных конкурсах, мечтала поступить в художественное училище, а там, возможно, в институт. Виктор и Кирилл оставались рядом в качестве деловых наставников, периодически рассказывали девочке о том, как обстоят дела в компании, часть акций которой принадлежала ей. Когда ей исполнится 18, этот вопрос будет решаться уже с ее участием наравне со взрослыми.

Сама же Алена хранила в комнате папину фотографию и его записи. Она часто просматривала их, черпала вдохновение для новых работ. Иногда ей снился отец, но это были уже спокойные, светлые сны, без горечи.

Ей казалось, что он улыбается и благословляет ее путь. Марина больше не появлялась в ее жизни. Девочка уже не испытывала к мачехе злобы, лишь смутное сожаление, что та так и не попыталась искренне полюбить падчерицу.

Но жить в страхе перед возвращением злобной женщины уже не приходилось. Суд и время расставили все по местам. Теперь у Алены была новая жизнь, и та ночь, когда ее выгнали на мороз, осталась лишь мрачным воспоминанием, важным уроком о том, каким жестоким может быть мир, но и насколько сильна может быть помощь добрых людей.

В один из осенних вечеров, когда за окном шумел мелкий дождик, 14-летняя Алена сидела у себя в комнате, разбирая старые рисунки. Анна заглянула к ней: — Ты занята? — Да так, сортирую работы, — ответила Алена, стряхивая пыль с одного из самых ранних эскизов.

Тот, на котором папа. — Можно взглянуть? Алена протянула лист. На нем был изображен мужчина с добрыми глазами, а рядом маленькая девочка, улыбающаяся. Нарисовано еще неумело, корявыми линиями, ведь Алене тогда было всего лет семь или восемь.

Анна бережно посмотрела на рисунок: — Очень трогательно. Я думала, он потерялся в том старом доме, но нет, мы же нашли его в папке. Помнишь, как все тогда произошло? — Анна осторожно коснулась болезненной темы.

— Помню, — кивнула Алена, опустив взгляд. — Я не забуду никогда. Но я не хочу больше, чтобы это меня пугало.

Я стала сильнее. У меня есть вы, Виктор, Кирилл. Я понимаю, что в жизни многое зависит не только от денег, но и от души.

Анна улыбнулась, убирая прядь волос с лица девочки: — Правильно. А насчет души — у тебя она очень добрая. И это видно в твоих рисунках.

— Знаешь, — начала Алена, задумчиво смотря в окно, где от дождя стекло поблескивало огнями уличных фонарей, — бывает, когда мне тоскливо, я представляю, что папа смотрит на меня и говорит: «Я рад за тебя, доченька. Ты живешь так, как заслуживаешь, в тепле и любви».

И это помогает. — Он действительно рад за тебя, я уверена, — тихо подтвердила Анна. Они помолчали, наслаждаясь особым уютом этого вечера.

Где-то в гостиной Сергей смотрел телевизор, из кухни доносился запах свежесваренного чая. Алена вдруг улыбнулась: — Я думала, что после того, как папа умер, меня никто не спасет.

Но вы пришли. И тот кортеж джипов. Я никогда не забуду тот момент, когда вы все появились у дома, и я поняла: я не одна.

— Это было чудо логики, — подмигнула Анна, перефразируя фразу. — Чудо логики, а не мистика. Ведь папа твой подготовил юридическую почву, заключил договоры, знал, к кому обратиться в случае беды.

И самое главное, он любил тебя до последнего. Это любовь и привела нас к тебе. Алена смахнула слезу и уверенно произнесла: — Я буду стараться жить так, чтобы папа гордился мной.

— Он уже гордится, — Анна обняла девочку. За окном дождь перестал, и в лучах уличного фонаря струилась чистая, свежая осень.

Мир продолжал идти вперед, и у Алены еще было много дорог, по которым ей предстояло пройти. Но теперь она точно знала: даже самая лютая зима не страшна, если рядом есть те, кто готов подставить плечо и сказать: «Мы с тобой, все будет хорошо».